УДК 130.2
Актуальность исследования модусов бытия и культурного смысла документа обусловлена спецификой современной культурной ситуации: давлением техногенной цивилизации, которая негативно влияет на все проявления культуры, в том числе и на древнейшую культурную вещь ‒ документ. В связи с этим необходимо постижение аспектов бытия документа как культурной вещи, как фактора и результата развития культуры, как способа архивации знания.
Документ реализуется в гармоническом единстве предметного и духовного начал. Философское осмысление данного единства может способствовать преодолению кризиса современной культуры хотя бы частично, по ряду позиций, например, через процессы инкультурации и социализации, которые, как правило, связаны с документом. Экспансия техногенных факторов в сферу традиционных культурных форм ставит их в условия выживания, проверяя на прочность. Документ как традиционная культурная форма находится в двояком положении. С одной стороны, он стремится к адаптации в новейшей культурной парадигме, с другой ‒ начинает проявлять установку на сдерживание инноваций современной текстуальности. Возникает потребность в определении новых методологических доминант, адекватных современной действительности в условиях преобладания текстуальности.
Исследование модусов бытия и культурных смыслов документа актуально с позиции философии культуры, так как она чрезвычайно широко представлена в современной культуре, однако как феномен культуры сегодня документ переживает трансформации предметности и содержания, а следовательно, нуждается в подтверждении своей культурной значимости.
Актуальность философского изучения документа обусловлена также и его эпистемологической значимостью в культуре. Будучи одной из форм фиксации и сохранения знания, документ тождествен тексту, но, являясь формой его предметного представления, дифференцирован от него. Исследование документа в условиях появления его электронной версии позволит выявить собственно феномен документа в совокупности его сущностных характеристик в историческом становлении. Недифференцированность документа в современной культуре лишает его авторитетного положения, документ перестает восприниматься в единстве его предметно-вещного и духовного содержания, а следовательно, лишается своего статуса в пользу позднейших форм виртуальной текстуальности. Раскрытие проблемы взаимодействия документа и текста как специфичного способа фиксации знания расширяет представление о эпистемологическом статусе документалистики.
Ускорение темпов технологического процесса не просто предупреждает о грядущих радикальных изменениях в культуре, но угрожает полной элиминацией некоторых культурных форм. На место документа претендует Интернет, однако культурный потенциал документа не сводится к его материальной функции вместилища информации, о чем свидетельствует его укорененность в качестве метафоры. Сама идея документа встраивает его в глобальную парадигму документалистики, что также нуждается сегодня в философском осмыслении. Вопрос о роли документа в культуре ‒ это вопрос о его сущности и перспективах.
По-своему заостряет проблему документа одновременное наличие нескольких его исторически обусловленных форм ‒ свитка, кодекса и электронной версии, что знаменует собой их конфликтное бытие, которое, возможно, приведет к триумфу инновационной формы и упразднению традиционной, что чревато риском утраты существующих культурных способностей и практик. Таким образом, многомерное философское исследование документа как одной из культурных форм является своевременным.
Отдельные аспекты феномена книги рассматривались в книговедческом, филологическом, литературоведческом, культурологическом, источниковедческом, кодикологическом, палеографическом знаниях.
Вещная природа документа исследована в материальном аспекте у Дж. Беркли, Дж. Локка; в текстуальном аспекте у Боэция, Т. Гоббса, Ю. М. Лотмана, И. Г. Фихте. При этом в вещном бытии документа акцентирован предметно-действенный аспект у Д. Дидро, У. Эко. Вопросы вещной природы и истории документа изучали Е. Ю. Герчук, А. Я. Гуревич, Ж. Ле Гофф, Л. Ле Февр, Ж. Дюби, А. П. Каждан, Г. Кавало, Ж.-К. Карьер, А. Мангель, Ф. Мэйден, Дж. Нанберг, Р. Шартье. Смыслы документа представлены в работах Г. Бидерманна, X. Э. Керлота, Г. Керна, Дж. Холла. Субъект документа (составитель, владелец) осмысляется в трудах М. Бланшо, Г. Гессе, М. Кундеры, Л. К. Нефедовой, С. Сонтаг, Д. М. Федяева.
Документ как культурная форма исследован С. С. Ванеяном, А. А. Генисом, И. Т. Касавиным, М. Г. Маюпоэном, М. Розановой, В. А. Фаворским. Исследование Я-документов (личностная документалистика) было бы невозможно без уточнения природы и существенных признаков документа, чему посвящены работы исследователей-документоведов Т. Ф. Берестовой, О. П. Коршунова, И. Г. Моргенштерна, А. В. Соколова, Ю. Н. Столярова, Г. Н. Швецовой-Водки, в которых определяются важнейшие характеристики документа.
Аспекты осмысления будущности и перспектив развития документа в культуре представлены у М. Бланшо, А. А. Гениса, В. С. Невелевой, Л. А. Орнатской.
Тем не менее, будучи изучаемым в аспектах своего вещного начала историей документа, документ не был исследован как самостоятельная культурная форма с позиций философии культуры. Несмотря на широкий круг исследователей-философов, рассматривавших документ в различных его аспектах, документ не рассматривался в единстве его вещного и символического модусов бытия.
В философском дискурсе понимание документа часто носило имплицитный и комплементарный характер. В связи с этим предшествующий дискурс документа не был проблематизирован и аспектологизирован. Собранный у представленных исследователей материал стал основой для выявления универсального начала феномена документа, для представления его как целостного культурного феномена. Не сконструировано также и целостное философское понимание культурных смыслов документа.
Проблема документа как вещи в культуре носит неотрефлексированный характер, и поэтому существует необходимость философского описания сущностных различий материального и идеального аспектов феномена документа. Таким образом, необходимо осмыслить документ в единстве культурных практик его создания и потребления.
Исследование соотношения документа и текста с позиции научного знания оставляет понимание феномена документа в тупике невыразимости, не позволяя дифференцировать документ и текст. В целом существующий имплицитный и явный общегуманитарный дискурс документа требует философской проблематизации с позиций его бытия и культурных смыслов.
В связи с этим возникает проблема прояснения онтологического статуса документа, которая может быть сформулирована в вопросах: какова специфика модусов бытия документа? Каковы культурные смыслы оппозиции «документ ‒ текст»?
Целью нашего исследования стало выявление культурных смыслов документа, определенных в единстве его вещного и символического модусов бытия. Культурный смысл документа коренится в развитии материальных форм документа как способа оформления основных архетипов знания в его прагматической модификации и является результатом конструирования внешнего и внутреннего мира человека как модели личностной документалистики.
На наш взгляд, документ необходимо рассматривать как нерасторжимое единство документной формы и текста, представленное в виде вещного и символического модусов его бытия. Вещный модус выражен предметно-материально, предметно-текстуально и предметно-действенно, проявляя предметные трансформации документа и указывая на тождественность форм свитка, кодекса и электронного документа. Изучение феномена документа необходимо представлять в двух модусах его бытия: вещном и символическом, в их взаимопроникновении друг в друга, взаимодействии друг с другом, определяющих тождественность документа самому себе, независимо от всех его трансформаций. Вещное бытие документа выражается предметно-материальным, предметно-текстуальным и предметно-действенным модусами. Символическое бытие документа объективирует модификации прагматического знания. Символический модус выражает ценностные культурные смыслы документа. Символический модус отражает предельные основания культуротворческого смысла документа, который понимается не как человеческое изобретение, но как открытие нового в бытии в виде принципа познания и отношения к универсуму. Подчеркнем, что «символический модус бытия документа определяет его материальное бытие и обретает форму знания в его прагматической, мифологической и игровой модификациях, выражающих сущность документа как способа архивирования знания» [1, с. 117 ‒ 121]. На основе символического модуса бытия документа и процессов составления-чтения выявляются сущностные характеристики субъекта документа, разработана его типология, раскрыто его сакрализованное и десакрализованное отношение к документу.
Оппозиция «документ ‒ текст» снимается субъектом документа и характеризуется приращением функциональности как для документа, так и для текста. Текст утрачивает свою процессуальность, но обретает фундаментальность. «Документ перестает быть только вещью, необходимой формой и становится пространством и временем текста. Документ сообщает тексту свойства постоянства, структурности, явленности и зримости» [2, с. 143 ‒ 162]. Таким образом, документ ‒ это единство вещного и символического начал, фиксирующих знание в его прагматической, мифологической и игровой модификациях, инициирующее приращение семиозиса новыми смыслами через деятельность субъекта, выраженную в процессах письма и чтения.
В эпоху Античности документ оценивался одновременно и как полезная вещь, что задает тон всему последующему философскому дискурсу документа. В Средние века ценятся качества ретроспективности и традиционности документа, и, следовательно, данный период выступает как стадия наследования. Средневековая философия часто обращалась к документу в символическом аспекте современного ей мировоззрения. Эпохи Ренессанса и Нового времени возвращаются к переработке унаследованного и формируют отношение к документу как к фактору цивилизованности, образованности, просвещенности. В Новое время философия открыла познавательную функцию документа. Дж. Локк писал о вспомогательности функции документа в науке вместо целеполагания. Эпоха Просвещения увидела в документе возможность духовного общения на расстоянии, оценила его материалистически, уловив его практическую функцию, выработала к нему критическое отношение. Документ как форма для текста может быть к нему дополнением.
В современный период активно возделывается и наращивается новое в культуре, иногда в условиях отказа от традиции. Впрочем, характерной особенностью современной массовой культуры является обострение вопроса возделывания-сохранения, вследствие сосуществования нескольких технологий документалистики, и представленность всесторонней аргументации дискурса пользы ‒ вреда.
В ХХI веке предметно-материальный модус документа находит отражение в динамике формы, которую можно проследить в его культурно-исторических трансформациях. Безотносительно к его облику документ считается таковым в условиях любых культурных достижений и имеет вневременные и внекультурные характеристики. Основные точки развития документной культуры вписывают свою историю в историю документалистики посредством перехода их названий в разряд нарицательных: пергамен, кодекс. В предметно-материальном модусе процесс создания документа характеризуется переходом от природного к культурному, а в историческом преломлении ‒ от биокультурного к экокультурному. Предметно-материальный модус бытия документа обыгрывает его зависимость и от природы, и от культуры. Создание документа сопряжено с моментом неотчуждаемой подлинности, антропометричностью в поисках оптимальной материальной формы для текста. Предметно-материальный модус является своего рода инобытием идеи документа, представленным в материально-тактильной и электронно-виртуальной форме.
Предметно-текстуальный модус документа обозначает утверждение текста-информации в вещи, изначально обозначенного в духовно-текстуальном накоплении, которое требует формы, самоудостоверяющей личность. Данный модус также требует своих конструктивных особенностей, проявляющихся в документе как вещи (формат, шрифт, обложка). Отношения «документ ‒ текст ‒ информация» обнаруживают в нем сущностные характеристики подлинности, однако смысл текста, входящего в документ, всегда неодинаков. Объективированные в разных формах сакральные для человека смыслы в случае документа наделяют его вещное бытие определенной степенью сакральности, документ для текста-информации выступает в качестве возможности и модератора. Предметно-текстуальный модус бытия документа показывает, что способ и возможность существования текста-информации в документе актуализирует проблемы современной документалистики как культурных форм, что проявляется в наглядности, антропометричности, условности и выразительности документа.
Предметно-действенный модус бытия документа раскрывается в технологиях его создания, технологическом результате (свитке в его различных формах, кодексе и электронном документе). Такие технологии создания документа, как переписывание, печатание и оцифровывание, связаны с материальным бытием документа. В своем вещном модусе бытия документ, подверженный изменениям, терял и приобретал дополнительные функции, сохраняя при этом свой высокий статус при поддержании основного несменного набора: кумулятивной, информативной, эстетической и семиотической. В предметно-действенном модусе бытия документная форма сама по себе есть снятая форма мышления. Свиток демонстрирует архаичное мышление, отраженное в чертах симультанного восприятия, цикличного чтения и пространственно-космического синкретизма. Кодекс выражает логическое мышление, его детерминизм, линейность, дискретность, иерархичность. Электронный документ симбиотичен человеческому мышлению, протезирует его, совмещает в себе черты и свитка (но в вертикальном положении), и кодекса.
Модусы вещного бытия документа последовательно представляют наличие текста в документе. В документе актуализирована интенция текста к обретению формы. Она необходима тексту-информации и предоставляет свободу бытия текстам-информациям различного содержания ‒ как сакрального, так и профанного. Благодаря документу осуществляется документоподобие всех культурных форм вплоть до понимания мира как документа» [3, с. 44 ‒ 46].
Человечество в своей культурной деятельности угадало в бытии документную форму и использовало ее для создания человеческой культуры. Символическое бытие документа имеет историю, выражающуюся в достаточно четкой дифференциации сакрального и профанного, религиозного и светского начал. Документ входит в состав сакрального ядра культуры как сосредоточение, материальный субстрат сакральности в человеческом мире, но он находится в светском пользовании и к настоящему моменту значительно профанирован, переставая быть сакральным, культовым предметом, так как постепенно исключается из многих сфер: религиозной, образовательной, научной ‒ и наконец нивелируется как средство досуга в уступке современным технологиям.
Непрерывность культуры заключена в единстве текста, которое для устной культуры является имманентным состоянием, а для документа ‒ интенциональным. Различие документа и текста-информации может быть выражено через понятие зримого и незримого. Вопреки замкнутости и обозримости книги, текст есть незримая сущность. Документ предполагает для текста-информации свершение и оформленность. Текст-информация, в свою очередь, имеет визуальное выражение, как и документ, однако основная его семантика связана с абстрактным характером, вследствие чего текст-информация выступает как универсальная умозрительная сущность, незримая в физическом смысле. Сходство документа и текста-информации обнаруживается в близкой семантике понятий. Во-первых, сделанность документа отвечает неприродному происхождению текста. Во-вторых, связность элементов текста созвучна композиции и устройству документа, которое сообщается ему текстом, и обоюдно накладывается на вновь воплощенный в книге текст. В-третьих, искусность сделанного текста-информации тождественна искусству документа, которое осуществляется документалистикой личности.
Отношения содержания документа и текста раскрываются в узнавании-чтении бытия в тексте-информации по правилам и труде в структурировании хаоса непознанного. В обращении с документом субъект использует свой опыт по узнаванию текста-информации, фиксирующего то, что ценно для человека. Таким образом, документ и текст-информация в своем содержании сравнимы и онтологически, и прагматически. Текст отличается процессуальностью, движением, текучестью, энтропией, поэтому показателем наличия текста должна быть внешняя, сторонняя, сдерживающая его процессуальность форма, адекватная ему. В связи с этим документ являет текст-информацию как постоянное перед временным, как определенное упорядоченное пространство перед отсутствием пространства, своего рода космологической сингулярностью.
Взаимоотношения документа и текста добавляют новые функции и документу, и тексту. Этот прирост функций есть онтологическое основание отношений «документ ‒ текст». Точка сращения текста и документа может быть увидена в моменте, когда текст начинает становиться объектом, результатом труда; при этом он утрачивает свою процессуальность, но обретает фундаментальность. Документ в этот момент перестает быть просто вещью, необходимой формой, обеспечением, но становится структурой, пространством и временем текста. Функциональность текста-информации обусловлена той формой, в которую он заключен. В случае документа текст-информация выступает в качестве знания. Таким образом, обозначено взаимное дополнение функций документа и текста: документ выступает как поле для отношений текста-информации с реальностью, его постоянства; текст-информация обеспечивает строгую равноценность документа. Таким образом, основанием дифференциации в оппозиции «документ ‒ текст ‒ информация» первостепенную роль выполняет субъект. Его отношение определяет историческую оппозицию пользы ‒ вреда документа и перспективы возделывания ‒ сохранения документа в культуре, которые он инициирует и снимает собой.
В истории философии отмечается самоценность, жизненность, креативность, психологизм, эстетизм, гедонизм, трудовое усилие процесса личностной документалистики. Однако культура документалистики, формируемая несколькими тысячелетиями, сегодня трансформируется. Анализ взаимодействия субъекта с вещной стороной документа обнаружил эволюционный процесс взаимопротивостояния субъекта и документа: от обремененности документом и подчиненности ему в свиточной форме через некоторую степень независимости от него в кодексе к автономности и свободе субъекта и самого документа в электронной версии. Однако этот процесс имеет и обратную сторону, а именно: электронно-виртуальная форма вещно-материального модуса бытия документа облегчает процесс обладания личным документом. Стремительно уменьшающийся размер документа подчас сводит на нет и интеллектуальные усилия, упрощая их до операций спонтанного поиска вместо свободного ориентирования в процессе перелистывания кодекса. Субъектное отношение к документу выражает его культурные смыслы. Субъект документа представлен традиционным и новым типами, в различной степени наделяющими документ сакральными смыслами.
Таким образом, документ представляет собой единство вещного и символического начал, фиксирующих знание в его прагматической модификации, инициирующее приращение семиозиса новыми смыслами через деятельность субъекта в личностной документалистике.
ЛИТЕРАТУРА
- Авилова А. В. Модусы бытия документа / А. В. Авилова. ‒ М. : Республика, 2015. ‒ С. 117 ‒ 121.
- Иванова А. В. Онтологическая семантика документа / А. В. Иванова. ‒ М. : Наука, 2012. ‒ С. 143 ‒ 162.
- Ковалев С. В. Фундаментальное и инновационное в трансформациях современного документа / С. В. Ковалев. ‒ СПб. : Питер, 2010. ‒ С. 44 ‒ 46.
Товчига А. С. Документ как культурный феномен: анализ концептуальных подходов
В данной статье рассматривается исследование модусов бытия и культурных смыслов документа. Проводится осмысление аспектов бытия документа как культурной вещи, как фактора и результата развития культуры, как способа архивации знания.
Ключевые слова: документ, культура, модус бытия, документалистика личности.
Tovchiga A. S. Document as a Cultural Phenomenon: Analysis of Conceptual Approaches
This article examines the study of the modes of being and cultural meanings of the document. The aspects of the document’s being as a cultural thing, as a factor and result of the development of culture as a way of archiving knowledge, are being comprehended.
Key words: document, culture, mode of being, documentary personality.