УДК 78.071.7:784.13
МИХАЛЁВА Е. Я.
ЙОВСА-МАНУЙЛОВА Т. С.
Авторская песня, корни которой уходят в далёкую эпоху бардов с исполнением собственных сочинений, чаще всего направленных против власть имущих и духовенства, пробуждающих в людях чувство собственного достоинства, актуализировалась в советский период, на что указывает Л. Анненский [1]. Начиная с 50-х гг. в творчестве А. Галича, Б. Окуджавы, Ю. Визбора и особенно в наследии В. Высоцкого появляются песни, обнажающие все изъяны тоталитарной системы: псевдосвободу слова, безразличие к судьбам людей, ужасы сталинизма и его последствий [4]. Именно на этой платформе построил своё музыкальное «здание», а также опираясь на собственное мировоззрение поэт, композитор, певец, актёр, народный артист России А. Розенбаум. Бесспорно, активная гражданская позиция, причастность к событиям своего отечества, участие и отзывчивость к людям – всё это воспитано в семье и в родном городе Ленинграде.
Если проанализировать положение дел в современной эстраде, то становиться очевидным, что талантливые явления тонут в общей массе бездарных сочинений и соответственно таких же исполнителей. Откровенная пошлость, сопряжённая с отсутствием элементарного смысла, доминирует, закрывая от слушателя истинные ценности в популярной музыке, джазовом искусстве, авторской песне. Это мотивирует обращение к творчеству А. Розенбаума, взывающего к осознанию бытия и сопереживанию, формирующего художественный вкус слушателя, что составляет актуальность данной статьи.
Объект исследования – жанровый спектр песен А. Розенбаума, стиль композитора, предмет – его песенное наследие.
Цель – обозначить жанровый аспект и черты стиля композитора-поэта-исполнителя. Цель выдвинула следующие задачи: проанализировать песни А. Розенбаума в контексте жанрового определения, обозначить их семантику, черты стиля, особенности исполнительской манеры автора.
Отсутствие работ, посвящённых анализу жанров песенного наследия, стиля композитора определяет научную новизну работы и её практическую значимость при изучении курса истории джазовой и эстрадной музыки, а также на уроках эстрадного вокала.
Песня под гитару всегда сопутствовала человеку в самых разных ситуациях. Но в творчестве А. Розенбаума она приобрела совершенно иную значимость. Даже в незатейливых, не претендующих на философские размышления распевах его стихотворений всегда чувствуется пытливый ум, умение видеть в прозе жизни удивительное и открыть его для людей, которых он искренне любит. Душевным теплом, состраданием к ближнему проникнуто всё его творчество:
Я в каждом такте должен прочитать
Стихотворение, написанное в звуках,
И различать раздумье, радость, муку,
И в нотах эти чувства записать [3, c. 40].
Великий бард всегда обращается не к безликой массе, а к каждому человеку, понимая проблемы тех, кто попал под колесницу государственной машины, не щадящей никого и ничего, действующей по принципу: одним больше, одним меньше, какая разница. Знание истории, литературы, искусства, безупречный вкус и высокий статус совестливости позволяют назвать его словами З. Миркиной «всемирный всеотклик», адресованными харьковскому поэту Б. Чичибабину.
Песни у А. Розенбаума самые разные. Прежде всего хочется обратить внимание на его лирические сочинения. Они буквально согревают душу, их хочется подпевать во время концертов и слушатели охотно исполняют их вместе с автором, зная все куплеты. Его «Вальс-бостон» о самом дорогом, когда в воспоминаниях рождается далёкая юность, родительский дом, слышится сквозь годы музыка, воспроизводимая на грампластинке шипящей иголкой. Музыкальный язык настолько выразителен, что в 2-х дольном размере ощущаются вращения медленного вальса. Невольно вспоминается «Надежда» А. Пахмутовой со стихотворной строкой Н. Добронравова: «А песни довольно одной, чтоб только о доме в ней пелось».
«Налетела грусть» стала непреходящей ценности образцом гражданской лирики. Здесь любовь к родному Ленинграду вырастает в желание «писать историю страны своей», здесь за ненавязчивыми, ёмкими строчками безмерная любовь к Родине.
Не менее привлекательна «Ау!». Вот где имеет место мудрая простота доступная классикам любого жанра. Обыкновенная история с чувством восторженной любви к женщине оминоривается признанием в бесконечных неудачах, преследующих героя по жизни и следующим за ним выводом-вопросом: кому же такой нужен?
Бесспорно, к числу эталонных образцов относится «Вечерняя застольная», когда в форму фольклорного жанра вложено глубокое содержание – размышление убелённого сединой героя о самом существенном в жизни, о детях, родителях, ушедших в иной мир друзьях, о незаметных в калейдоскопе проблем ценностях бытия. Слушая её исполнение А. Розенбаумом, И. Кобзоном и Г. Лепсом, каждый человек погружается в собственные воспоминания, переживая заново свою судьбу.
«Песня еврейского портного» близка к лирическим протяжным в русском фольклоре, где пели о горькой судьбе человека-труженика. Медленно и печально звучит запев, переносящий в еврейское местечко – черту оседлости народа на территории царской России, где разрешалось жить, дышать, работать и молиться своему богу в перерывах между черносотенными погромами. Характерная особенность запева при волнообразной мелодии в объёме уменьшённой квинты – повторность нисходящей секундовой интонации в т. 1. Это национальная особенность еврейской музыки, рождённая в искусстве клезмеров. Возникает образ рассказывающего о своей нелёгкой жизни стареющего портного, содержащего большую многодетную семью. На словах «грошик стал тяжёл», передающих состояние стареющего человека, которому уже невмоготу трудиться с утра до ночи, мелодия, составленная из причитаний, падает на кварту к звуку доминанты. И тут же октавным скачком она поднимается вверх на реплике «Ой, вэй!», протянув звук h1 почти на три такта, словно собирая внимание перед следующим воспоминанием. Оно звучит терцией выше более экспрессивно. Непритязательные строчки стихотворения, рассказывающие о буднях еврейской семьи с грустными глазами детей, семьи, богатой нитками, иголками и талмудом на полке, содержат глубокий смысл. Он выражен в третьем куплете:
Будет день и будет пища,
Жить не торопись.
Иногда богаче нищий,
Тот, кто не успел скопить.
Тот, кого уже никто нигде ничем не держит.
В жизни всё предопределено её законами, в том числе и мудростью, что вложена в уста царя Соломона, упоминаемой в стихотворении: «И это тоже пройдёт».
Не затрагивая сатирические, юмористические сочинения, необходимо подчеркнуть значимость песен-обличений. Автор живёт с постулатом «Не проходите мимо», он напрочь лишён равнодушия, безразличия, потому и разоблачает пороки окружающего мира, зло в индивидуальных чертах характера, порождающие человеческие несчастья. Невозможно остаться безучастным, слушая песню «Нарисуйте мне дом», использованную в кинофильме «Друг» режиссёра Л. Квинихидзе с гениально сыгранной главной ролью С. Шакуровым.
Это сочинение – воплощение неиссякаемого сострадания автора к обездоленным и униженным людям, сломанным системой и забывающихся в алкогольном угаре. Подобная тема не единожды возникала в литературе, к примеру, в романах «Отверженные» В. Гюго, «Преступление и наказание» Ф. Достоевского. Она в картинах В. Перова, песнях М. Мусоргского. Однако обращение к ней в столь лаконичном жанре как авторская песня не только обнажает жизненную трагедию с огромной силой убеждения, но и заставляет задуматься о первопричине бедствия человека, рождает желание прийти на помощь.
Герой песни просит нарисовать дом, чтобы было где упасть «и не слышать зов глашатаев трубный», под которым подразумеваются сводки и декларации на партийных съездах и пленумах, заседаниях кабинета министров СССР об улучшении жизненного уровня, далёкие от ужасающей реальности, когда люди добывают себе пропитание в мусорных баках и спят под заборами или в подъездах. Герой песни просит дом, чтобы «жить не мешали», чтобы уйти от «доброжелателей», которые вместо участия щедро одаривают несчастных насмешками.
«Нарисуйте мне дом» одно из произведений Розенбаума-философа, заставляющих задуматься о сущем, указывать на первопричину подобных явлений. Они в самой жизни страны, пережившей ужасы сталинизма, Великой Отечественной войны, победившей фашизм, но не сумевшей искоренить безучастность, бессовестность, зависть, равнодушие к чужому горю. Сколько афганцев вернулись, пережив кошмары современной войны, оставшись без семьи, потому что любимая не дождалась, потеряв квартиру, потому что его просто выписали из списка живых. Сколько их этих людей, выстаивающих в унизительных очередях, чтобы получить скромные, обещанные правительством льготы и уходящих ни с чем из кабинетов зажравшихся чиновников? Их очень много. А сколько тех, кто по недоразумению или оговору попал в тюрьму и на всю оставшуюся жизнь обрёл «волчий билет», то есть табу на возможность получить работу, обрести где-то угол для проживания. В сердце художника для них есть место. И его песни как колокол совести призывают к состраданию.
Рядом с «Нарисуйте мне дом» можно поставить «Необычно, незнакомо» с заблудившейся душой, которую «выгнали из дома натурально под забор», «Зависть», толкающую людей на преступления. Здесь же и «Романс Колчака», прозвучавший в телесериале «Адмирал Колчак».
Предсмертная речь царского генерала проникнута болью за судьбу своей родины, брошенной вандалами в огонь революционных «преобразований». От его имени А. Розенбаум клеймит позором тех, кто «веры не знал и кому правда не чиста», тех, кто в пьяном угаре громит церкви, убивая священников. Романс Колчака обличает неуправляемую стихию в период революционных «преобразований», заканчивающихся потерей лучших сынов отечества и новыми бедствиями для народа. Разве не об этом писал Г. Свиридов в «Поэме памяти Сергея Есенина» в VII части «1919…», где в результате революционных потрясений «Ой! Никто жить не рад», а в кульминации хор вопрошает: «Где ж теперь, мужик, ты приют найдёшь?».
Под критическое перо поэта А Розенбаума попадают все негативные явления жизни. В их числе алчность, предательство, измена своим убеждениям, способность убивать ради денег. Об этом песня «Афганская вьюга»,_ написанная в 2011 году – своего рода отпевание совести, убитой в человеке его подлостью и жестокостью. Это страшная правда о том, как многие бывшие афганцы, пережив ужасную бессмысленную войну, поклялись «не прикасаться к стволам». Но, нарушив обет чести, превратившись в наёмников, они снова стреляют в горячих точках планеты в Чечне, Приднестровье, Донбассе и зачастую в своих бывших сослуживцев, грабят и убивают мирных жителей. Бессердечие и подлость, возведённые в ранг обыденного, возникающие, когда «вновь из новой колоды шулер мечет народы» бичуются А. Розенбаумом-гражданином, любящим свой народ, преданным своим идеалам.
В данном сочинении в равной мере выразительны стихи и музыка. Они словно родились друг для друга. Это становится ещё более очевидным в интерпретации автора, когда-то провозгласившего в своём стихотворении «Мне стих без музыки так редко удаётся»:
Я должен слышать музыку стихов.
Я должен чувствовать мотив
Один он никого не устрашит.
Как надо понимать звучанье фраз:
Где крикнуть, где шепнуть на верной ноте?
Стихи и музыка, вы песня – плоть от плоти!
Стихи и музыка – не разделяю вас! [1, c. 39].
«Афганская вьюга» вместе с «Чёрным тюльпаном» принадлежит к лучшим песням афганского цикла.
Написанная А. Розенбаумом история своей страны немыслима без песен о Великой Отечественной войне. О её событиях он слышал от родителей. Отец, воевавший с 1941 года, после серьёзного ранения завершил войну в Прибалтике. Кроме того, вся его жизнь прошла в Ленинграде, пережившем блокаду, городе, где «Никто не забыт и ничто не забыто». Интерес к военной теме проявился уже в раннем периоде творчества, когда были созданы песни «Проводы», «На дороге жизни», «Это плач сердец наших», «На войне как на войне», «Перед последним актом». Каждая из них как солдатское письмо-треугольник из прошлого, потрясающая своей правдой.
«На дороге жизни» переносит слушателя к событиям, когда по хрупкому льду Ладожского озера вывозили людей, выживших в блокадном городе, а с Большой земли шли машины с продуктами. Гитарные переливы минорного вальсового сопровождения вводят в атмосферу пережитой истории, воплощенной в равной степени гениальной поэзии и музыке, передающей вой юнкерсов в свете прожекторов, треск льда, рёв грузовика, получившего команду ехать вправо. Город А. Пушкина и Ф. Тютчева, М. Глинки и Н. Римского-Корсакова, И. Репина и И. Левитана «корочки хлебной ждёт» и на его когда-то шумных площадях «по стене скользит, падает народ – голод. И то там, то тут в саночках везут голых». Потрясает авторская интерпретация, когда в кульминации певец переходит на крик, пробуждающий дремлющую совесть и призывающий к бдительности против любого проявления зла. В песне немало изобразительных моментов. К примеру, рычание на букве «р» в слове «вправо», имитирующее рокот мотора, гитарные арпеджио, передающие плеск волн Ладожского озера, поглотившего полуторку.
Среди военных песен есть и лирические, перекликающиеся своей искренней, тёплой интонацией с лучшими песнями Соловьёва-Седого, М. Блантера, А. Новикова, написанных в военные годы. В этом отношении показательна «Проводы». Черты русского фольклора, выраженные в куплетной форме, ладовой переменности, удачно найденная ритмика помогли правдиво передать трагическую историю, когда война уничтожила только что родившуюся семью. Парня призвали в ряды защитников отечества. Заключительные строчки «этот день случился много лет назад…/ Да не возвратился до сих пор солдат…» звучат, как трагическое послесловие. Сколько похоронок разнёс ветер войны по необъятной стране, сколько без вести пропавших, о которых возвещал, согласно народной примете, севший на калитку чёрный ворон?
К военным песням примыкают казачьи, рассказывающие о героях-казаках, охранявших южные рубежи отечества, а также «Афганский цикл». Активная гражданская позиция трижды призвала его в Афганистан. А. Розенбаум познал войну, находясь в самом центре событий, которые унесли тысячи молодых жизней парней, посланных «Родиной-уродиной» отстаивать никому неизвестную правду. Песня «Чёрный тюльпан» потрясает не меньше, чем военная поэзия Е. Долматовского, К. Симонова, «Герника» П. Пикассо. Анализируя творчество поэта-композитора, С. Хентова пишет: «Правда этой жестокой губительной войны открывалась Розенбауму, и он переносил её в стихи, песни, рождавшиеся тут же на афганской земле, и проверявшиеся сразу, в исполнении для солдат, кому адресовались» [1, с. 24].
Исповедь от первого лица наполняют эмоциональные «всплески» мелодии. Невозможно в спокойном тоне говорить о молодых парнях, отправляющихся в «бессрочный отпуск», чтобы обрести вечный покой в родной земле. Повторение каждого из 3-х куплетов тоном выше усиливает экспрессию, раскрывая ужас происходящего: гробы с бойцами везут над стреляющими горами и облаками, и парни могут быть убиты во второй раз. Эту песню слушают стоя без объявления минуты молчания. Она взывает к активному размышлению. За какие идеалы воевали в Афганистане? На СССР никто не нападал. И кто сегодня за это ответит?
Композитор-философ А. Розенбаум обладает даром предвидения. Песня «А может, не было войны», написанная в середине 80-х, рассказывает о событиях сегодняшнего времени, когда переписывают историю, находят в ней новых победителей, фашистов делают героями, оскверняют память о подлинных освободителях от фашистской чумы – советских солдатах и офицерах. Его песни всегда взывают к осмыслению происходящего и данная не исключение. Словно заглядывая в наше время, автор начинает каждый куплет вопросом, который несёт название сочинения. Он обращается к многомилионной аудитории, выстраивая перечислительный ряд из ужасов, пережитых человечеством, таким образом, в 1984 году предостерегая от сегодняшнего пересмотра истории, когда народ-победитель объявляется просто участником, а его лучшим сынам, погибшим за правое дело, сносят памятники в Европе. Здесь и доверительная интонация, когда автор-исполнитель вспоминает стариков, плачущих майскими ночами от нахлынувших воспоминаний, и гневная мелодикломация, направленная против зла в любом обличии.
При совершенно разном образном содержании и жанровом наклонении в сочинениях А. Розенбаума в результате детального исследования обнаруживаются их характерные особенности, позволяющие говорить об уникальном индивидуальном стиле композитора. Прежде всего, на что обращает внимание Я. Зак, говоря о песенном жанре, это выразительная мелодия, неотделимая от семантики стихотворения с использованием традиционной куплетной формы [2].
В её основе, как правило, запоминающаяся интонационная ритмическая формула на что указывает С. Хентова. Подчас она развивается секвенционно. Так в песне «Утиная охота» секвенция является основным приёмом развития, появляясь уже в начале запева в фразе, двигающейся на терцию вниз. Из неё затем вычленяется мотив, который в припеве образует четыре звена с секундовым шагом, продвигаясь в верхний регистр и закрепляясь в кульминации на словах «Лечить – так лечить! / Гулять – так гулять! / Стрелять – так стрелять!» (тт. 20 – 24).
С секвенции из двух звеньев с шагом на терцию вверх начинается песня «Афганская вьюга», два нисходящих звена содержит запев «А может не было войны» на словах «опустошённая земля, расстрелы и концлагеря». В «Ау!» второе звено с терцовым шагом варьируется, что нередкое явление в песнях А. Розенбаума. Так, в «Романсе Колчака» варьированные три звена секвенции движутся по квартам вверх, создавая напряжение.
Композитор, подчёркивая выразительность стиха, мастерски сочетает закруглённые мелодические фразы с декламационностью, речитативными высказываниями. В песне «Афганская вьюга» после начальной секвенции в объёме квинты мелодия поднимается к звуку c2, повторяющемся на протяжении пяти тактов. Это остинато выделяет после представления героев песни афганцев ключевое значение слов «быть бы вместе им», а далее после такта паузы следует многообещающее «но», обращающее внимание слушателя на дальнейший ход этой истории.
Декламационность и речитация часто являются основным средством выразительности авторской мысли. Композитор опирается на традиции А. Даргомыжского, М. Мусоргского, Д. Шостаковича. Данный приём становится доминирующим в песне «Нарисуйте мне дом», где с каждой строкой обнажается трагизм одиночества человека и абсолютного равнодушия к его судьбе. Мелодия с остинатными повторами, триольным ритмом, словно заползающая в высокую тесситуру к терции тонического трезвучия, обнажает отчаяние героя, утратившего надежду на нормальное существование.
Примером использования декламационного изложения мелодии служит припев песни «Вещая судьба», где развитая линия запева, насыщенная большими скачками, как бы замирает на повторяющихся звуках, обращающих внимание на строки: «волос был чернее смоли – стал седым», в которых выражен смысл песни о непростой судьбе прожившего жизнь человека.
К числу характерных особенностей музыкального языка А. Розенбаума следует отнести наличие запоминающихся интонационных ритмических формул при наличии небольшого диапазона. Они присутствуют почти в каждой песне, развиваясь секвенционно, появляясь с варьированными мотивами и ритмикой, зачастую звучат в самом начале, как в «Чёрном тюльпане», определяя характер повествования. А в припеве появляется новая интонационная фабула, положенная в основу нисходящей секвенции из трёх звеньев, напоминающих отпевание погибших солдат, которым «в двадцать лет могилы роют».
Примером является песня «Налетела грусть», основанная на выразительном мелодическом обороте запева с восходящей секстой и падающей септимой, из которого вычленяются мотивы, буквально пронизывающие припев. Сюда же можно отнести «Необычно, незнакомо», где интонационная ритмоформула соответствует строке стиха, фиксируя в сознании складывающуюся из этих строчек жизненную историю, когда одинокая душа не находит успокоения и «нет у одиночества ни имени, ни отчества». Характерная интонационная ритмическая формула лежит в основе песен «Проводы», «Кубанская казачья» и многих других.
Следует констатировать среди характерных особенностей стиля А. Розенбаума всегда многозначительные паузы. Наряду с паузами, совпадающими со стихотворными цезурами, есть смысловые. Они не просто перерыв в звучании, а время для осмысления сказанного, либо для внимания перед изложением следующей мысли. Это особенно впечатляет в песне «Нарисуйте мне дом». Здесь паузы между стихотворными строками достигают почти четыре четверти и слушатель невольно проникается смыслом происходящего в душе человека, которому необходима крыша над головой, где можно копить силы для того, чтобы выжить. А ещё он просит о том, если нет места на земле, то стать хоть на миг журавлём в небе и с высоты журавлиного клина посмотреть на людей, которым нет никакого дела до чужого горя.
Нечто подобное встречается в песне «Зависть» с большими паузами, позволяющими понять порочность этого явления во всех проявлениях вплоть до преступлений, последовательно выстраивающихся в перечислительный ряд громких убийств в каждой эпохе. Здесь и Цезарь, погибший от руки Брута, и Спартак, побеждённый благодаря предательству, и средневековый правитель Самарканда внук Тамерлана Улугбек, которому отрубили голову, и Моцарт, отравленный согласно пушкинской версии завистливым Сальери.
Особенно велика роль пауз в «Романсе Колчака». В запеве, где герой начинает вою исповедь, протяжённые паузы воссоздают в воображении картину места действия ужасных событий в канун расстрела русского офицера. В припеве они укорачиваются, напоминая взволнованную речь человека, сохранившего честь и совесть, готового умереть, оставаясь верным сыном отечества.
В песне «На дороге жизни» паузы столь многозначительны, что слушатель буквально становится свидетелем страшных дней в жизни блокадного Ленинграда. Каждая строчка, отделённая от предыдущей почти 2-х тактовыми паузами, рисует картину воющих в свете прожекторов юнкерсов, передвижения по хрупкому льду полуторки, которая в конце концов тонет в чёрных водах Ладожского озера вместе с бесценным грузом – пропитанием для голодающих людей.
Особого внимания требует рассмотрение ритмики сочинений композитора. Она действенное средство выразительности и представлена как бы внезапно возникающими синкопами, триолями, паузами, ломающими симметрию стиха, и всё это вместе создаёт импровизационность изложения, что в сопряжении с искренностью исполнения рождает впечатление музыки и стиха, появляющихся именно сейчас, в данный момент. Здесь же и растяжки, переменная метрика, сбивающие квадратность, неуместную в исповедальных моментах. Подобное явление присутствует почти во всех песнях-обличениях, где образность сопрягается с высокой публицистикой.
Во многих сочинениях очевидно фольклорное начало и прежде всего связь с русской народной песней. Особенно ярко оно заявляет о себе в «Кубанской казачьей», «Проводы» с парной периодичностью структуры, ладовой переменностью, вариантностью попевок, гармоническим планом. В еврейских песнях также наблюдается обращение к интонациям и ритму народной музыки. Наиболее яркий пример «Песня еврейского портного». Здесь и повторность нисходящих секунд, напоминающих причитания, и гармонический минор с увеличенной секундой, и характерное для еврейской музыки появление субдоминанты после доминанты, и распев на слове «вэй».
Есть песни, которые поют только определённые вокалисты. И если речь идёт об авторских, то совершенно очевидно, что они неразделимы с исполнительским обликом их создателя. Это имеет самое прямое отношение к А. Розенбауму. В его пении столько искренности, прочувствованности каждой интонации, ритмической свободы, а главное желания передать семантику стиха и музыки, что зал внимает исполнителю от первого звука до последнего. Певец умеет найти нужные краски в своём голосе для того, чтобы передать все мельчайшие оттенки любых эмоций, применяет приём распевания согласных звуков для усиления экспрессии, иногда обращается к разговорной речи, когда этого требует драматургия песни, если в нотном тексте есть элементы джазовой музыки, он очень легко переходит на свинговую манеру исполнения с плавающими сильными долями. Не последнюю роль играет тембр голоса, в котором чувствуется многообразие оттенков от суровости, мужественности до мягкой доверительности, задушевности.
Одно из ценнейших качеств – естественность повествования. певцу незачем притворяться, он всегда говорит правду, которой без надобности внешняя мишура в облике подтанцовок, фейерверков, бездумной игры светом, мешающих восприятию поэзии, которая вместе с музыкой – художественное произведение. Он всегда настоящий, подлинный, говорящий о самом сокровенном в своей лирике и непреклонный по отношению к негативным явлениям нашего мироздания.
Подводя итог ниже сказанному, следует отметить, что творчество А. Розенбаума – выдающийся феномен в современном искусстве, своеобразная летопись истории страны, правдивый рассказ о её людях. В его песнях всё, чем богата духовная культура народа и, прежде всего, высокая гражданственность их создателя, выполнившего поставленную перед собой задачу: «хочу писать историю страны своей».
Литература
- Аннинский Л./ «Барды»/ Л. Аннинский. – М.: «Согласие»,1999. – 164с.
- Зак, В. И. О закономерностях песенной мелодики / В. И. Зак. – М. : Совет. композитор, 1990. – 293 с.
- Хентова С. / Александр Розенбаум: сила песни/ Хентова С.
Санкт- Петербург, 1998. – 49 с.
- Ю. Визбор. Сочинения / Давид С. Хубларов. – М.: Локид, 1999 г., 560 с.
«Я хотел бы подарить тебе песню». Жанровые аспекты творчества А. Розенбаума, стиль композитора.
В статье анализируется песенное творчество А. Розенбаума. Автор определяет его жанровые разновидности, выводит основные особенности стиля композитора, уделяя внимание доминанте гражданственности и патриотизма в его наследии.
Ключевые слова: А. Розенбаум, песня, развитие, куплет, запев, поэзия.
«I would like to present you a song». Genre aspects of Aleksandr Rozenbaum’s oeuvre, the style of the composer.
The song oeuvre of Aleksandr Rozenbaum is analyzed in the paper. The author outlines genre varieties, determines the main style features of the composer, paying attention to the keynote of patriotism and civism in his heritage.
Key words: Aleksandr Rozenbaum, song, evolution, couplet, solo part, lyrics.
Yovsa-Manuylova T.S. Александр Яковлевич Розенбаум, Йовса-Мануйлова
Татьяна Сергеевна магистрантка 2 г.о.,специальность «музыкальное
искусство»,научный руководитель Михалёва Е.Я.