УДК 746.3
Л. В. Кушнарева
В древности северный регион России называли Заволочьем и Двинской землей, в скандинавских сагах он упоминается как Биармия. На этой территории сохранились древнейшие песни, сказки, были Руси. Русский Север не знал крепостного гнета, через него не проходили орды завоевателей, поэтому остались в чистом виде архаические обряды, ритуалы, традиции, которые древнее не только древнегреческих, но и древнеиндийских Вед. О близости и схожести славянской и ведической мифологии писал еще в XIX веке исследователь духовной культуры славянских народов, русский собиратель фольклора, Александр Николаевич Афанасьев [11, c. 4]. В наше время возрастает интерес к северной русской культуре, к ее мифологии, традициям, возрождаются древние промыслы. Интерес к культуре и искусству Русского Севера привлекает многих историков, искусствоведов, этнографов, потому что, по мнению ученых, эти культура и искусство позволили реконструировать ранние этапы развития культуры и искусства не только севера России, но и других родственных народов. Многие исследователи проводят параллели и ищут аналоги нашей северной культуры и искусства в культуре и искусстве других индоевропейских народах.
Большая схожесть прослеживается в северорусской резьбе по дереву. Ее многочисленные аналогии встречаются в прикладном искусстве народов Северо-Западной и частично Центральной Индии. Во II тыс. до н. э. на территорию Индостана пришли арии, ссылаясь на археологические материалы, широко стал применяться резной трехгранно-выемчатый декор архитектурных деталей. Традиции деревянного зодчества, принесенные ариями с их богатой строительным лесом восточно-европейской прародины, сохранялись довольно долго. В индийских эпосах описываются дворцы с резными стенами, дверями и колоннами, но во влажном и жарком климате Индии деревянные детали быстро разрушались, поэтому уже в древности в строительстве дерево заменили на камень. На него перенесен резной орнамент, который аналогичен деревянной трехгранно-выемчатой резьбе. Н. Р. Гусева пишет, что в эпоху Средневековья в некоторых областях Индии возводились великолепные здания из дерева. В наши дни в Северо-Западных районах Индии при строительстве жилых домов широко используют дерево, украшая его резьбой. В современной Индии наибольшее количество деревянных строений можно видеть в Кашмире и штатах Уттар-Прадеш, в Западном Бенгале и Махараштре. Некоторые элементы орнамента, которые характерны для северно-русской деревянной прялочной резьбы, для резьбы по дереву Бухары и Горного Таджикистана, сохранились в Индии в виде росписей минеральными порошковыми красками на земле у входа в дом, возле алтарей и мест жертвоприношений – «ранголи» и узоров на женских руках. На них часто встречается композиция из семи розеток с шестью лепестками, объединенных в круг, вихревые розетки, свастика и т.д., характерная для резьбы. И. Р. Гусева описывает резную деревянную дверь из штата Мадхья-Прадеш. На ней все резные детали, за исключением фигур слонов, идентичны резьбе Гиндукуша, деревянной резьбе лесного пояса Восточной Европы, особенно в прялочной резьбе Русского Севера. На дверях встречается декор из косых крестов и ромбов, пересеченных прямым и косым крестом – этот орнамент относится к символике плодородия древнего населения Евразийской лесостепи и степи III – II тыс. до н. э. [1, c. 127].
Ряды прорезных треугольников часто встречаются в деревянной домовой и прялочной резьбе Русского Севера, они распространены в резном орнаменте Гиндукуша, Памира, Ирана и Индии. Исследователи считают, что такой орнаментальный мотив характерен для декора вещей индоиранской принадлежности в период продвижения ариев через Среднюю Азию и Закавказье на территории Индийского субконтинента и Ирана. М. Н. Погребова пишет, что орнамент из прорезных треугольников распространен на кинжалах Восточного Закавказья и Северного Ирана в XIV – XII вв. до н. э., когда началось переселение ариев на эти территории. Этот орнамент характерен для эпохи поздней бронзы и раннего железа районов современных Армении и Азербайджана. Он является серьезным этническим указателем, который отмечает продвижение северных народов на новые территории. Такой орнамент украшает нож поздней бронзы из Сеймы Горьковской области. Тип ножа одинаков, начиная от Енисея и до Урала, он ничем не отличается от ножей Дона, Десны и Волги. Этот орнамент постоянно присутствует на изделиях из кости раннескифских курганов VII в. до н. э., Правобережного Поднепровья, на изделиях из бронзы середины I тыс. до н.э. с территории Северного Кавказа. Орнамент из рядов прорезных треугольников был распространен в эпоху поздней бронзы на территории северо-западной части Индийского полуострова. Таким орнаментом украшен меч из Форта Мунро на территории Пакистана. Особое внимание этому мечу уделил археолог Р. Гейне-Гельдерн, который считал его вещью западного происхождения, ссылаясь на данный орнамент. О проникновении западных традиций далеко на восток, вплоть до Порт-Артура, свидетельствуют найденные там глиняные модели домов, стенки которых украшал орнамент из рядов прорезных треугольников. Здесь были найдены, относящиеся, как и модели домов к рубежу нашей эры, бронзовые фантастические личины рогатых гениев, имевших человеческие лица, звериные уши и бычьи рога. У этих личин ярко подчеркнутые некитайские черты, они более европеоидны, чем самые европеоидные из современных им погребальных портретных масок. Перед нами европеоидный человек, обладавший крупными чертами лица, который с древнейших времен и почти до начала нашей эры был господствующим в Южной Сибири.
Орнамент из прорезных треугольников середины II тыс. до н. э распространен на ножах на территории рек Дона, Десны и Волги. Он также был распространен на сейминских ножах эпохи поздней бронзы. Этот орнамент находят на обширной территории – от Нижнего Новгорода до реки Енисея. Его часто применяли на бронзовых изделиях Северного Кавказа и Закавказья I тыс. до н. э., в декоре ажурных славянских бронзовых, украшенных выемчатой эмалью, фибул IV – V вв. Он также присутствует в орнаменте вятичских височных колец XIII в. Его использовали в древнем русском зодчестве: в каменном декоре Черниговской Пятницкой церкви рубежа XII — ХШ вв., Рождественского и Успенского соборов XV в. в с. Ферапонтово, храмов Кирилло-Белозерского монастыря, фронтона палат удельных князей в Угличе XV в. и многих других памятников средневековой русской архитектуры. Его можно увидеть и в деревянном прикладном творчестве конца ХIХ — начала XX вв. [1, c. 138].
Сходство узоров прослеживается в вышивке Русского Севера и вышивке индоевропейских народов. В народной вышивке Русского Севера отражена красота родной природы, она является системой знаков и кодов, которые показаны в орнаментальных мотивах, технических приемах исполнения вышивки, цветовой гамме.
В северной вышивке каждый мотив легко читается. Если сравнивать вышивку северных регионов с вышивкой других регионов России, то от них она отличаются декоративностью. В этих вышивках мотивы изображаются графически и плоскостно, но удивительно переплетается гармония линий. Благодаря геометризованному силуэту, найдена ритмическая взаимосвязь всех элементов узора вышивки. Мастерицы добивались своеобразия изобразительным формам благодаря четким изобразительным формам, мастерицы добивались красивого узорного заполнения орнаментальной плоскости. Северный геометрический орнамент не обладает броской декоративностью, ему не свойственны внешние эффекты. Узоры монументальны, приглушенные цветовые оттенки роднятся с местной природой. Во всем присутствует благородная сдержанная красота – свидетельство богатой духовной культуры, которая развивалась на этой территории особыми путями и мало подвергалась сторонним влияниям [3].
Советский и российский этнограф, искусствовед, кандидат исторических наук С. В. Жарникова, провела этнографические исследования изделий русской вышивки рубежа ХIХ-ХХ вв. Она исследовала северные и восточные районы Вологодской и соседние районы Архангельской области. Эти работы обозначили сакральность орнаментального языка рубах, передников, головных уборов, полотенца. По мнению исследователя, эти вышивки представляют собой культурный материал, который дает основание для сравнительного анализа узоров северной русской вышивки с древнейшими орнаментальными узорами художественной вышивки народов, проживавших на обширных территориях Евразийских степей. Культурный и этнографический анализ орнаментов художественной вышивки дал возможность автору раскрыть культурные взаимосвязи русских и индоевропейских народов [2].
Академик Б. А. Рыбаков при анализе изобразительного и археологического материалов рассматривал вышивку Русского Севера как источник изучения проблемы взаимовлияний различных культур [9].
Один из самых популярных образов скифов – конь, его принято считать солярным символом. У индоиранцев конь – атрибут и символ солнца. Название бога солнца Митра является общим для индийцев и иранцев. В своих археологических исследованиях археолог Е. Е. Кузьмина пишет, что солнце индоевропейские народы представляли в виде запряженной конями колесницы. В поэтическом языке различных индоевропейских народов распространен эпитет солнца, как быстроконное. [4, c. 52].
Изображения коней, на которых есть солярные символы, являются олицетворением солнца. Например, гаммированный знак, крест или диск с розеткой. Солярные символы в Индии находятся на изображениях бога Сурьи в его храмах [10, c. 134].
В скифском искусстве распространено несколько композиций в образе двух противостоящих всадников: конских голов или коней, между ними иногда располагалась женщина или дерево.
В труде «Вооружение скифов», доктор исторических наук, советский российский археолог А. И. Мелюкова отмечала, что в IV веке до н. э. в скифской, греческой и персидской традицииях олень помещен на корпусах и лопастях ножен [6, c, 67]. Крылатый конь, древо жизни и свастика часто изображены на скифском оружии. Олень и крылатый конь – солнечные символы. Хорошо сохранился убор, который был на Царских конях в Пазырыкском кургане. На этом уборе изображен образ коня-оленя.
Культ оленя в Южных русских Степях уходит корнями в III тысячелетие до н. э. В это время с ритуальными захоронениями коней в ямных погребениях появляются ритуальные захоронения оленей. С этого времени их изображения появляются в искусстве. Олень являлся семантическим эквивалентом коня, и почитался у многих индоевропейских народов [5, c, 104].
Одним из древнейших мотивов в орнаменте народов Евразии являются ромбический меандр и ромб. Археологические и этнографические исследования показали, что эти орнаменты присутствовали еще в палеолите и украшали различные костяные изделия из Мезинской позднепалеолитической стоянки на Черниговщине. На протяжении тысячелетий присутствует мотив меандровой спирали. Он состоит из ромбических меандров и зигзагов, которые постоянно видоизменялись, обретали новые формы, но сохранили свою суть. Их часто изображали на оберегах. Такой оберег присутствует на культовых предметах и на керамике в более поздних культурах. Его можно встретить в культуре Юго-Восточной Европы, культуре Кукутени (V тыс. до н. э.), в балканских культурах и др. Б. Рыбаков пишет, что ромбический и меандровый орнаменты встречаются на глиняных антропоморфных фигурках, на ритуальной посуде, на глиняных тронах жриц или богинь [10].
Меандровый узор встречается на керамике в культуре Триполья. Он отличается четкостью ритма и более геометричен. Двойной меандр изображен на костяных изделиях Мезинской позднепалеолитической стоянки. В его изображении прослеживаются очертания свастики, она изображена справа-налево и слева-направо. Свастика – это самый распространенный солярный знак на предметах индоевропейских народов. В культуре Триполья он используется в виде орнамента. Этот знак прослеживается в разных вариантах: в простейшем варианте, с линиями на каждой изогнутой стороне креста. Также в культуре Триполья очень распространенным является Z-образный орнамент – это трансформацией мотива меандра, он состоит из «гуськов». Все разновидности андроновской культуры исследователи выделяют по орнаментам свастики и меанровой спирали.
По утверждению археологов, орнамент из свастических и меандровых элементов находится на территории Западной Сибири, прослеживается по всей территории Севера России и распространяется до Внутренней Монголии. В памятниках Северного Кавказа конца II – начала I тыс. до н. э., также находят андроновские орнаментальные мотивы.
В курганах Северного Причерноморья найдена скифская мелкая пластика, в найденных орнаментах конской сбруи также изображены свастические символы, но они видоизменены под скифо-сибирский звериный стиль. А. И. Мелюкова пишет, что ажурные бляхи-свастики, имеющие скифские корни, встречаются во фракийских кладах, они появились в Северном Причерноморье в конце VI в. до н. э. [6, c. 72, 11].
В андроновском орнаменте, как и в вышивке Русского Севера, композиция делится на три горизонтальные части. Верхняя и нижняя части дублируют друг друга, а в средней расположены узоры, которые важны с точки зрения семантической значимости. В этой вышивке встречаются разнообразные мотивы меандра, «гуськов» и сложных крестов, которые идентичны Триполью, андроновским, северокавказским и закавказским мотивам XIII – VIII вв. до н. э. и скифским орнаментам.
Таким образом, можно сделать вывод о родстве орнаментов андроновской керамики XIX-IХ вв. до н.э. и узоров вышивки Севера России. В узоре свадебного полотенца Вологодской и Архангельской областей повторяется рисунок с пинтадера из андроновского поселения. Без изменений на вышитый подол рубахи перенесена деталь орнамента андроновского сосуда. Вышивка конца полотенца идентична сложной меандроидной плетенке, украшавшей андроновский глиняный сосуд середины II тыс. до н. э. Подобные аналогии, подтверждаются восточнославянским археологическим материалом.
Древние орнаментальные мотивы на Русском Севере сохранились благодаря тому, что на этой территории автохтонное население было в своем большинстве потомками древнего индоевропейского населения.
Благодаря восточнославянскому фольклору и мифологии, зооморфные, антропоморфные, орнитоморфные и фитоморфные изображения сохранились до конца XIX – начала XX вв. Они не поддаются расшифровке, но дешифруются на основании гимнов «Ригведы» и «Авесты», песен «Махабхараты», верований жителей горного Гиндукуша и Таджикистана. Но, в то же время, многие образы из гимнов «Ригведы», «Авесты» и песен «Махабхараты» могут быть дешифрованы при помощи восточно-европейских археологических материалов и архаических сюжетов вышивки, кружева и ткачества на севере России [8].
В орнаменте Передней Азии распространены образы львов, быков и козлов, но они совершенно отсутствуют в архаичной вышивке северного региона России. Большое распространение в ней получило изображение лосей, коней, гусей, лебедей и уток. В гимнах «Ригведы» конь сравнивается с птицей и уподобляется утке, гусю или лебедю. Поэтому, можно предположить, что гимны «Ригведы» были написаны на тех территориях, где олени, гуси, утки и лебеди играли огромную роль в жизни людей и были распространены. Ведущими персонажами в орнаментах неолитических петроглифов Белого моря и Онежского озера являются человек, лось и водоплавающая птица: утка, гусь и лебедь. Сакрализация водоплавающей птицы имеет место в праславянской, индийской, индоиранской, иранской. скифской, и восточнославянской традициях. И свой исток эта сакрализация берет начало в древней неолитической северной и восточноевропейской традициях.
Образ богини-матери является центральным персонажем сюжетных композиций северорусской вышивки и ткачества. Мировое дерево в гимнах «Ригведы» олицетворяется с Богиней-матерью или заменяется рожающей женщиной. Верховное женское божество Дизани или Дисни, в языческих верованиях жителей Гиндукуша, считалось большим золотым деревом [8].
Архаична и очень близка к богине Адити из «Ригведы» и к богиням-покровительницам родов и рожениц – Дазани и Нормали, вышивка северорусских женских головных уборов. Они также воплощались в образе золотого дерева. В индоиранской мифической и поэтической традиции распространены образы быка и коровы, они связаны с поклонением луне и воде. Эти образы во множестве встречаются в фольклорной традиции славян севера России.
Археологические, этнографические и исторические материалы подтверждают о распространенности культа коровы и быка в восточном славянском регионе. Этот культ широко распространен в архаическом индоиранском мире. Таким образом, можно сделать вывод о том, что этот культ возник у индоиранских народов во время их проживания на территории Восточной и Северной Европы и был общим для большой группы индоевропейских народов. С коровами и быками ассоциируются верховные мужские и женские божества индийского и иранского пантеона. Отсюда можно сделать вывод, что аналогичная ситуация была характерна и для архаического славянского пантеона. Это подтверждается формой восточнославянских головных уборов, они имитируют рогатость. Богини Роженицы изображаются рогатыми. На северорусских повойниках изображались быкообразные мужские личины. Они являлись воплощением образа верховного бога Рода, аналогами которого были Зевс, Дионис и ведический бог Рудра, которые были в зооморфном воплощении быками [2].
На севере России при археологических раскопках археологами обнаружено, что во II тысячелетии до н. э. людей хоронили под курганами и на их бронзовых венчиках, диадемах, украшениях, пунсоном были выбиты те орнаменты, которые на Севере России до середины XX века ткали и вышивали и сейчас продолжают вышивать молодые мастерицы.
Согласно описаниям и примерам, приведенным в статье, можно сделать вывод, что в северной народной русской вышивке, кружеве и браном ткачестве не только в геометрическом орнаменте, но и в сюжетных композициях прослеживается множество мотивов идентичных в древнейшей индоиранской традиции. Используя северное русское народное искусство, можно объяснить многие загадочные образы гимнов «Ригведы» и «Авесты».
В настоящее время археологи накопили большой материал, который дает возможность предполагать, что в создании древних культур, которые упоминались в статье, огромный вклад внесли носители древних форм арийских и индоиранских языков. Большим примером служит индийская вышивка в технике «чикан». В этой вышивке используется много различных швов, она абсолютно идентична северной русской вышивке «чикан», которая характерна для Олонецкой губернии. На севере Индии вышивкой «чикан» вышивают мужские белые рубахи. Эти рубахи имеют длину до колен, длинные прямые рукава и карманы по бокам, они шьются без воротника. Вышивка наносится вокруг горловины и застежки рубахи, на края рукавов и по краю карманов. Точно такие рубахи были распространены до середины XIX в. на востоке и севере России. Вышивкой чикан на севере Индии также украшают женские пайджамы и рубахи, салфетки, скатерти, простыни, наволочки, уголки носовых платков и тонкие занавески на окна, а на Русском Севере вышивкой «чикан» украшали концы полотенец, рубахи, подзоры свадебных простыней, «жениховы платы» [3].
Техника индийской настильной глади из Гуджарата очень похожа на северную русскую настильную гладь, которая очень распространена в Олонецкой губернии. Аналогичных примеров можно привести очень много, потому что сохранилось большое количество композиционных схем вышитого и тканого орнамента идентичных в Индии и на Русском Севере – это водоплавающие птицы и павы, богини с поднятыми вверх руками, воспетые в гимнах «Ригведы» [8]. Можно утверждать, что эти схемы создавались на основании одной и той же мифологической основы, общей у этнически единой группы племен, которые впоследствии распались, разошлись и потеряли связь между собой. О древней общности этих народов говорит единство орнаментальных комплексов, которые продолжают хранить древние традиции [1, с. 451].
Опираясь на вышеизложенный материал, можно сделать вывод, что на Севере России и на территории Восточной Европы складывались древнейшие орнаментальные комплексы. Они стали священными символами индоиранских и индоевропейских народов, не утратили своих сакральных функций, оберегов и знаков родства у восточнославянских народов до начала XX в.
ЛИТЕРАТУРА
- Василенко, В. М. Русское прикладное искусство (I в. до н. э. XIII в. н. э.). – М: Искусство, 1977. – 464 с.
- Жарникова, С. В. Архаические мотивы северорусской народной вышивки и их параллели в древних орнаментах населения Евразийских степей//Архаические корни традиционной культуры русского Севера: Сборник научных статей. – Вологда: МДК, 2003.
- Искусство русской вышивки как часть художественной культуры [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://www.science-education.ru/ru/article/view?id=13730.
- Кузьмина, Е. Е. Конь в религии и искусстве саков и скифов. Скифы и сарматы: сборник научных трудов / / Е. Е. Кузьмина – Киев: Научная мысль, 1977. – 119 с.
- Маслова, Г. С. Орнамент русской народной вышивки как историко этнографический источник / Г. С. Масловаю – Москва: Наука, 1978. – 207 с.
- Мелюкова, А. И. Вооружение скифов / А. И. Мелюкова. – Москва: Наука, 1964. – 91 с.
- Погребова, М. Н. Иран и Закавказье в раннем железном веке. – Москва: Наука, 1977. – 397с.
- Ригведа. Мандалы (V – VIII) / пер. Т. Я. Елизаренкова. – М: Наука, 1999. – 745 с.
- Рыбаков, Б. А. Русское прикладное искусство X – XIII вв. / Б. А. Рыбаков. – Ленинград : Аврора, 1971. – 97с.
- Славяне и их соседи в конце I тыс. до н.э. – первой половины I тыс. н.э. / под общей ред. Академика Б. А. Рыбакова. – Москва : Наука 1993. – 338 с.
- Этнознаковые функции культуры / ред. коллегия Ю. В. Бромлей,
Л. К. Байбурин, Я. В. Чеснов. – М: Наука, 1991. – 224 с.
Кушнарева Л. В. Вышивка и резьба по дереву Русского Севера и ее сходство с вышивкой и резьбой по дереву индоевропейских народов
В статье особое внимание уделяется деревянному зодчеству Северо-Западной и Центральной Индии. Проводятся аналоги резного орнамента Гиндукуша, Памира, Ирана, Индии, Средней Азии и Закавказья с деревянной домовой и прялочной резьбой Русского Севера. В статье рассматриваются северо-русские антропоморфные, орнитоморфные и фитоморфные изображения, ссылаясь на гимны «Ригведы», «Авесты», песни «Махабхараты», верования жителей Гиндукуша. Тема, о которой идет речь в данной статье, пока мало изучена, поэтому требует более тщательных исследований.
Ключевые слова: индоевропейские народы, резьба, зодчество, Гиндукуш, Трипольская культура.
Kushnareva L. V. Embroidery and woodcarving of the Russian North and its resemblance to embroidery and woodcarving of the Indo-European peoples
The article pays special attention to the wooden architecture of Northwest and Central India. Analogs of the carved ornament of the Hindu Kush, Pamir, Iran, India, Central Asia and Transcaucasia with wooden house and spinning carvings of the Russian North are being carried out. The article examines the North Russian anthropomorphic, oromorphic and phytomorphic images, mentioned in the hymns of the Rig Veda, Avesta, songs of the Mahabharata, beliefs of the inhabitants of the Hindu Kush. The topic discussed in this article has been little studied so far, and therefore requires more thorough research.
Key words: Indo-European peoples, carving, architecture, Hindu Kush, Tripoli culture.