ЭСТЕТИКА ЭРОСА В ТВОРЧЕСТВЕ П. ЗЮСКИНДА

УДК 18:82-312.1

О. Ю. Муромцева

Кризис культуры современного общества побуждает мыслителей искать возможности понимания природы человеческой сущности. Среди множества актуальных проблем, которые удерживают в фокусе внимания внутренние переживания личности и экзистенциальные основания, определяющие истоки жизненной энергии, чувственности и творческой активности человека во все времена, особое место всегда занимало понятие эроса. Причем в одном ряду с эросом могут помещаться схожие с ним по смысловой нагрузке сексуальность, желание, влечение, любовь. К слову, во многих трудах исследователи «играют» этими понятиями, подменяя одно другим. Поэтому подчеркнем, что в данной статье мы обращаемся именно к понятию «эрос». Его трактовка, начиная с греческой философии, в узком смысле выглядит как проявление инстинктивной персонифицированной могущественной силы, подчиняющей себе волю человека, а в широком – как духовная энергия, движущая к миру, совершенству и божественности.

Целью нашего исследования является изучение концепта «эрос» и выявление номинативного поля данного концепта в философско-эстетических учениях.

Объект исследования – эстетика эроса в произведениях австрийского писателя эпохи постмодернизма П. Зюскинда.

Еще в древние времена у разных народов существовали магические и обрядовые действия, связанные с сексуальностью человека. Их основным содержанием был акт соития, который осуществлялся жрицей святилища или храма, являющейся представительницей богини, и мужчиной, олицетворяющим бога. Причем далеко не всегда эти действия были направлены на обеспечение производительных сил природы: как правило, они создавали вселенную. Иными словами, уместно говорить не о сексуальности, а именно об эросе, который, по мнению Платона, выходит за пределы телесного влечения, возвышает, трансформирует сознание и преображает человека.

Изначально сексуальный акт понимался как важный связующий элемент структуры космоса, обеспечивающий поддержку природной функции плодородия. Любопытно, что у кочевников, в отличие от древних оседлых народов, сексуальный акт рассматривался прежде всего в контексте стратегии ведения военных действий, которая имела исключительное значение для выживания коллектива и поэтому еще не была отделена от сферы культовых практик и ритуалов.

Теологическую концепцию (креационизм) эроса находим в религиозных течениях, исповедующих христианство. Согласно данной концепции, основные формы органического мира (жизнь), человечество, планета Земля, а также мир в целом рассматриваются как непосредственно созданные Творцом или Богом [6, с. 155]. Она предполагает, что сексуальность дарована человеку свыше. Поэтому смысл и цель жизни, в соответствии с ее постулатами, в посмертном вознаграждении, а о проявлениях сексуальности вспоминают лишь при необходимости прокреационных действий. Ниспосланное свыше не изменить, поэтому в данной концепции практически умалчивается о важности формирования сексуальной культуры или осуществляются нападки на сторонников изменения традиционных взглядов на половое поведение.

В постклассическом философском дискурсе эрос отождествляется с характеристиками человеческой телесности. Это связано с установлением культурно артикулированных сексуальных практик, которые организуют эротическую сферу жизни человека. Содержание данного понятия меняется в сравнении с классической культурной интенцией в трактовке эроса как физиологически заданного и потому постоянного феномена, к усмотрению семиотической артикуляции сексуальности как таковой в различных исторически обусловленных культурных сексуальных практиках. Меняется и методология изучения эроса как феномена сексуальности от панфизиологизма в смысле фрейдовского психоанализа к изучению семиотических механизмов проявления сексуальности в культурных контекстах. Эрос, по З. Фрейду, это желание создавать жизнь, способствующее продуктивности и созиданию [8, с. 17–19]. Более развернуто данный тезис выглядит следующим образом: сексуальные инстинкты, движимые собственной динамикой, включаясь в социальные и экзистенциальные условия, могут создать эротические отношения между индивидами. Иначе говоря, эрос по сравнению с сексуальными инстинктами отражает прогресс, некую свободу, но уже либидозную, цивилизованную. Это облагораживание сексуальности, ее проникнутость духом божественного и морального закона.

В целом семантика понятия «эрос» в постмодерне конституируется концепцией симуляции, фундированной представлением о тотальной семиотизации бытия. Представления классической культуры об эросе как конституируемой определенными кодексами и социальными институтами морали сменяется в постмодернизме интерпретацией эроса как результата конституирования субъектом самого себя в качестве субъекта сексуальных взаимодействий, т. е. в качестве «некоторого стиля… который есть овладение собой» (Фуко) [7, с. 179]. Собственно, этот контекст дает возможность рассматривать понятие эроса как самостоятельную константу в постклассической парадигме. Изучение концепта эроса ориентировано на выявление целого пласта культурных телесных практик, которые могут иметь как явное, так и скрытое проявление.

Более того, эрос отражает культурный контекст развития каждой страны. Так, в постсоветском пространстве говорить, а тем более писать и рассуждать на тему секса как такового считалось неприличным и потому было запрещено. Это подтверждает всем известная фраза: «В СССР секса не было…» Однако, основываясь на произведениях писателей, художников, композиторов, можно утверждать, что тема секса присутствовала в нашей культуре всегда, начиная с архаической эпохи. Сексуальное удовлетворение не являлось частным делом индивида, а принимало форму трансгрессивной сексуальности, т. е. рассматривалось в широком культурно-космологическом контексте. Функция сексуальных запретов здесь была направлена не на нейтрализацию и ослабление сексуальной энергии, а на то, чтобы переориентировать ее и организовать более эффективно для использования в интересах коллектива. Одно из страстных и чувственных проявлений эроса можно наблюдать в романе М. Шолохова «Тихий Дон», в отношениях Аксиньи и Григория Мелехова.

Итак, понимание концепта эроса в философских учениях строилось на различных идеях понимания сексуальной активности человека в целом, которая определялась в связи с принятыми в обществе концепциями человеческого предназначения. Это идеи обращения к ключевым функциям сексуальности (гедонистической и репродуктивной); к аскезе – обратной стороне сексуальности; к платонической природе любви; к сакрально-трансцендентальным концепциям человеческого предназначения.

Наиболее обобщенное представление об эросе, на наш взгляд, содержит определение Г. Б. Дерягина: это совокупность биологических, психофизиологических, душевных и эмоциональных реакций, переживаний и поступков человека, связанных с проявлением и удовлетворением полового влечения [1, с. 53]. Мыслитель, рассуждая о проблеме эроса, подчеркивает, что сама сексуальность превращается в фундаментальную стратегию потребления, цель которой – выгодно продать или получить свое или чужое тело. Капитализируясь, т. е. становясь продуктом массового потребления, сексуальность теряет свое социальное значение. Она все в меньшей степени определяет интимные отношения между мужчиной и женщиной. Этому способствует также возрастающее насилие над женщиной, причиной которого является не сексуальность, а виктимизация [5, с. 73]. Сексуальность перестает существовать, эрос теряет свою значимость для человека, а значит, и значительно снижает его активность и энергию в отношении к творчеству и преображению.

Многие исследователи проявления эроса (сексуальности, желания любви и т. д.) отмечают, что говорить на такие темы сложно. Это связано с трудностями упорядочить, логически систематизировать данный феномен. Значительно бóльшими возможностями в описании, изображении эроса, безусловно, обладают искусство, литература.

Предметом нашего исследовательского интереса давно стали произведения немецкого писателя Патрика Зюскинда. Далее рассмотрим некоторые особенности эстетики эроса в его творчестве.

Творчество П. Зюскинда относится к эпохе постмодернизма, а его произведения впитывают основные характеристики, присущие литературе данной эпохи: интертекстуальность, наличие двух пластов – черт массовой литературы и элитарной, смешение стилей (художественного и публицистического), виртуальный историзм и т. п.

Наиболее популярным произведением писателя общепризнанно является роман «Парфюмер. История одного убийцы» (Das Parfum. Die Geschichte eines Mörders). В нем, как и в других произведениях автора, наблюдается столкновение совершенно разных сфер сознания, что также представляется неотъемлемой чертой эпохи постмодернизма. Эстетика эроса представлена несколькими значимыми слоями, а именно: сексуальность, запах, любовь, красота, эмоции. Во-первых, концепт эроса – это именно персонифицированное влечение, необузданная сексуальность. Все жертвы Гренуя – девушки, достигшие полового созревания, но еще не вступившие во взрослую жизнь (девушки в возрасте примерно от 14 лет), которые в сознании главного героя ассоциируются с непревзойденным ароматом и воспринимаются им как наиболее привлекательные, сексуальные. Можно утверждать, что такая связь между сексуальностью и возрастом исторически обусловлена, по крайней мере, для европейской культуры. Во многих произведениях европейских писателей, главной сюжетной линией которых является любовь, в роли главных героинь выступают юные девушки, которые накануне достигли полового созревания. Пубертатный период считается наиболее сексуальным, так как нет ничего более сексуального, чем наблюдать, как девушка становится женщиной, приобретая особые, присущие только ей черты. Это возраст, когда каждая девушка начинает обладать своим собственным запахом, способным возбуждать в особях противоположного пола сексуальное влечение.

Действительно, в европейской традиции наступление полового созревания у женщины, связанное прежде всего с физиологическими процессами, имеет неоднозначную трактовку. На амбивалентность восприятия менструального цикла указывает, в частности, А. Корбен: «Появившиеся по этой причине продукты распада являются составной частью внутреннего процесса очистки и, следовательно, лени: однако в то же время женщина в этот момент обладает циклом всех сил природы. Она выделяет продукты животного происхождения, соблазняет его, тем самым приводя к оплодотворению» (авт. пер. с нем. М. С. Неклюдовой, А. В. Стоговой. – О. М.) [4, с. 64].

Ассоциативное поле концепта сексуальности с содержанием «возраст» распространяется в романе «Парфюмер» на лексему «ребенок», которая выражена в тексте антонимом лексеме «сексуальность», а также связана с запахом как эстезисом эроса. Главному герою Греную не нравится запах взрослых людей, мужчин или женщин, он считает, что они воняют, а это не сексуально. Младенцы также не вызывают у него никакого интереса, так как они совсем не имеют запаха, а следовательно, не являются привлекательными для него. «В том-то и дело, что младенец, если его держать в чистоте, вообще не может пахнуть, как не может говорить, бегать или писать. Эти вещи приходят только с возрастом. Строго говоря, человек начинает источать сильный запах только в период полового созревания. Да – а не иначе. Разве в свое время Гораций не написал: „Юноша пахнет козленком, а девушка пахнет, как белый цветок нарцисса…”? Уж римляне кое-что в этом понимали! Человеческий запах всегда – запах плоти, следовательно, запах греха. Так как же положено пахнуть младенцу, который еще ни сном ни духом не виноват в плотском грехе? Как ему положено пахнуть? У-тю-тю? Никак!» (авт. пер. с нем. Э. Венгерова. – О. М.) [9, с. 30]. В немецком языке есть слово das Mädchen, что означает «девочка, девушка», соответственно, лицо женского рода, которая еще не стала женщиной в физиологическом смысле. С точки зрения создания слова суффикс -chen в немецком языке является изменчиво-ласкательным, превращая само слово и его содержание в те, что еще не «испорчены», и вызывает умиление, то есть девушки – это еще не выросшая, не видавшая жизни женщина, которая еще не была с мужчиной.

«…то есть у этой девушки вообще не было груди в истинном смысле этого слова! У нее были едва виднеющиеся бугорки. У нее были бесконечно нежные, слегка пахнущие, усыпанные веснушками груди, которые, может быть, только начали расти в течение нескольких дней, может быть, всего нескольких часов… с этого момента, собственно, только и начинались грудки» (авт. пер. с нем. Э. Венгерова. – О. М.) [Там же, с. 97].

Итак, Гренуй испытывает влечение лишь к женщинам определенного возраста. Их описание у П. Зюскинда включает не только физические, телесные свойства, но затрагивает их психологические, социальные и культурные особенности, то есть те, которые не являются биологическими по своей природе, не предполагают исключительно область взаимодействия полов, связанную с репродуктивной функцией. Однако Гренуя интересуют только девушки, их запах и обаяние, и ему все равно, к какой культуре, религии они принадлежат, каковы их психологические черты, чем они занимаются и какой у них социальный уровень. А значит, речь идет о чистой необузданной сексуальности.

Что касается связи сферы сексуальности и запаха, то можно утверждать, что он запрограммирован исторически и существует на уровне подсознания. Если в мире животных обоняние занимает ведущую позицию в общении, то в человеческом обществе по мере развития культуры происходит прогрессирующее обесценивание обонятельного ощущения над всей сексуальностью и далее вытеснение всей сексуальной деятельности [2, с. 318–319]. После открытия в 1959 г. вещества, обладающего непреодолимой притягательностью для самцов тутового шелкопряда, мир заговорил об аттрактантах и феромонах – веществах, способных усилить сексуальную привлекательность или сексуальность, а тема запахов и сексуальности получила новое звучание. Большое количество парфюмерных продуктов с выделенными человеческими феромонами, главная цель которых – усилить эротическую привлекательность, появилось в наши времена. Сексуальность, обольстительность и усиление сексуального влечения с помощью ароматов – традиционная тема в истории культуры. Так, ароматные вещества животного происхождения – амбра, цибет и мускус – давно известны парфюмерам как носители чувственных, тяжелых и возбуждающих запахов. В частности, А. Корбен, подчеркивая особую любовь знатных дам к ароматам, содержащим секрет мускусных желез кабарги, обращает внимание на выполняемую подобными ароматами эротическую функцию.

Наряду с представлением о необыкновенной притягательной силе запаха юной девы в европейской традиции существовало также убеждение в том, что среди представительниц женского пола наибольшей сексуальной привлекательностью обладают рыжеволосые. Их соблазнительный аромат – это результат нарушения ольфакторного баланса, вследствие чего они способны источать сексуальный запах постоянно [3, с. 65].

В номинативное поле описания эроса входит и контекстуально обнаруженное слово «вино». Чувственное опьянение, которому подверглись люди, когда ощутили запах Гренуя, отождествляется с сексуальностью, которая исходила от него благодаря использованию полученного от убитых им девушек аромата. Вино повышает сексуальность. Красное вино богато полифенолами, которые положительно влияют на половую сферу. Полифенолы активизируют рецепторы эстрогена в женском организме, что и ведет к усилению желания. В отрывке отражено, как опьянение переходит в желание, даже в экстаз, являющийся следствием проявления сексуальности. Человек, выпивший вина, воспринимает окружающий мир в другом ракурсе: все представляется красивее, интереснее. Люди становятся более раскрепощенными, отдаются либидозной энергии эроса.

В романе «Парфюмер» в результате феномена благоприятствования сексуальности как запаху происходит переосмысление понятий эроса и красоты как областей визуального восприятия в пользу восприятия ольфакторного. В тексте данный феномен продемонстрирован повтором. В этом романе наблюдается связь сфер «запах – эмоции», «эмоции – сексуальность». Контекст объединяет три метафорические параллели «сексуальность – запах», «запах – эмоции», «запах – красота», которые оказываются прочно связанными друг с другом в концептуальном пространстве романа. Если обратиться к литературоведческому анализу, то можно обнаружить, что частота употребления лексем периферии ключевого слова «сексуальность» в романе «Парфюмер» составляет: желание – 6, любовь – 10, красота – 16, чувство – 72, аромат – 176, что составляет номинативное поле данного концепта.

Для главного героя другого произведения П. Зюскинда, пьесы «Контрабас», эрос проявляется в музыкальном гении человека. Например, когда молодой контрабасист говорит о Вагнере, мы видим, что не человеческие качества выдающегося композитора привлекали к нему женщин, а именно его талант. «Впрочем, он забил свою жену, этот Вагнер. Первую, конечно. Другую нет. Ее явно нет. Но первую он забил. Совершенно неприятный человек. Ужасно любезным мог он быть, по-дьявольски волшебным. Но неприятным. Мне кажется, что он сам себе не мог сочувствовать. Кроме того, честно говоря, у него была сыпь на лице… Отвратительно. Ну да. Но женщины хотели его, прямо-таки рядами. Сильно притягивал женщин этот мужчина. Непостижимо…» (авт. пер. с нем. Э. Венгерова. – О. М.) [10, с. 20]. Главный герой данного произведения также лишен сексуальности, но сексуальность является неотъемлемой частью творчества П. Зюскинда, и этот концепт присутствует в его произведениях. В пьесе «Контрабас» лексемы номинативного поля концепта обозначены автором в виде эротических фантазий главного героя. Как ни пытался контрабасист свое либидо сублимировать, у него ничего не получалось. Он не смог избавиться от эротических мыслей.

Периферией эроса в рассматриваемом произведении выступает лексема «счастье». Здесь то, что должно было принести счастье (в данном случае карьера музыканта), сделало его разочарованным, неудовлетворенным жизнью. Он всегда, когда не был занят в театре, оставался дома один, слушал пластинки, выпивал несколько бутылок пива, играл, но удовольствия от этого не получал. Ему во всем мешал контрабас. «Мешает в человеческом, социальном, транспортном плане, сексуальном и музыкальном… Всюду только мешает» (авт. пер. с нем. Э. Венгерова. – О. М.) [Там же, с. 34]. Контрабас ассоциируется у главного героя с женщиной. Примечательно, что эта ассоциация используется многими авторами не только в прозе, но также в поэзии, живописи и музыке.

Параллель с концептами «музыка», «красота», «любовь» можем увидеть в пьесе «Der Kontrabaß» (Контрабас) 1981 года издания. Для главного героя, контрабасиста тридцати пяти лет, сексуальность проявляется в голосе, в его звучании. Он противопоставляет звучание своего инструмента звучанию сопрано молодой вокалистки оркестра. Для него сочетание таких противоположных по звуку контрабаса и сопрано является чем-то божественным, близким к вечности, космическим, сексуально-эротически-бесконечно-инстинктивным. Это и есть сама эстетика эроса, воплощенная в музыке.

Таким образом, тема эроса в творчестве П. Зюскинда отражает эстетико-философские обоснования данного понятия. Это проявление инстинктивной могущественной силы, подчиняющей себе волю человека, которая персонифицированно приобретает различные модусы влечения (запах, звучание и т. д.). Только в случае облагораживания сексуальных инстинктов, включения в социальные и экзистенциальные условия эрос несет прогресс, некую свободу, созидание, духовную энергию.

ЛИТЕРАТУРА

  1. Дерягин, Г. Б. Криминальная сексология : учебное пособие для студентов вузов, обучающихся по специальности «Юриспруденция» / Г. Б. Дерягин, И. Д. Эриашвили, Ю. М. Антонян. – Москва : ЮНИТИ-ДАНА : Закон и право, 2011. – 399 с. : ил. ; 21 см. – Библиогр.: с. 48–69. – 100 экз. – ISBN 978-5-238-02131-7. – Текст : непосредственный.
  2. Кащенко, Е. А. Сексуальность в цивилизации : социогенез сексуальности : учебное пособие к курсу «Психологическое консультирование в сексологии» / А. Е. Кащенко, С. Т. Агарков. – Москва : Издательские решения, 2019. – 478 с. : ил. ; 29 см. – Библиогр.: с. 318–319. – 200 экз. – ISBN 978-5-44-740550-2. – Текст : непосредственный.
  3. Классен, К. Ароматы и запахи в культуре / К. Классен, Д. Хоуиз, Д. Синнотт ; составитель О. Б. Вайнштейн. – Москва : Новое литературное обозрение, 2010. – 616 с. : ил. ; 22 см. – Библиогр.: с. 60–82. – 100 экз. – ISBN 978-5-86793-719-5. – Текст : непосредственный.
  4. Корбен, А. История тела. В 3 томах. Том 1. От Ренессанса до эпохи Просвещения / под редакцией Алена Корбена, Жан-Жака Куртина, Жоржа Вигарелло ; перевод с французского М. С. Неклюдовой, А. В. Стоговой. – Москва : Новое литературное обозрение, 2012. – 480 с. : ил. (Серия «Культура повседневности») ; 22 см. – Библиогр.: с. 58–67. – 200 экз. – IBSN 978-5-4448-0014-0. – Текст : непосредственный.
  5. Мазаненко, О. М. Психологические особенности женщин – жертв супружеского насилия / О. М. Мазаненко. – Текст : электронный // Apriori. Серия: Гуманитарные науки : электронный научный журнал. – 2016. – № 6. – С. 70–81. – URL: https://cyberleninka.ru/article/n/psihologicheskie-osobennosti-zhenschin-zhertv-supruzheskogo-nasiliya/viewer (дата обращения: 13.10.2023).
  6. Останин, В. А. Собственность : сущность, противоречия, форма и их разрешения : специальности 08.00.01 «Экономическая теория», 09.00.01 «Онтология и теория познания» : автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора экономических наук / Останин Владимир Анатольевич ; Ленинградский государственный университет. – Ленинград, 1991. – 36 с. – Библиогр.: с. 19–24. – Место защиты: Ленинградский государственный университет. – Текст: непосредственный.
  7. Фуко, М. Воля к истине: По ту сторону власти и сексуальности. Работы разных лет / М. Фуко ; перевод с французского С. Табачниковой. – Москва : Магистериум : Касталь, 1996. – 448 с. : ил.; 21 см. – Библиогр.: с. 150–183. – 100 экз. – IBSN 5-85374-006-7. – Текст : непосредственный.
  8. Энциклопедия глубинной психологии. В 4 томах. Том 1. Зигмунд Фрейд : жизнь, работа, наследие / перевод с немецкого под общей редакцией А. М. Боковикова. – Москва : MGM-Interna, 1998. – 794 с. : ил. ; 21 см. – Библиогр.: с. 17–30. – 200 экз. – IBSN 5-89837-002-1. – Текст : непосредственный.
  9. Süskind, Das Parfum. Die Geschichte eines Mörders / P. Süskind. – Zürich : Diogenes Verlag, Cop. 1985. – 319 S. – IBSN 3-257-01678-6. – Текст: непосредственный.
  10. Süskind, P. Der Kontrobass. Texte und Interpretationen / P. Süskind. – Bamberg : C. C. Buchners Verlag, 1998. – 68 S. – IBSN 3-766-14356-5. – Текст : непосредственный. 

Муромцева О. Ю. Эстетика эроса в творчестве П. Зюскинда

В статье анализируется понятие эроса в эстетико-философских учениях с акцентуацией на его этических и трансформационных смыслах. Обращение к произведениям П. Зюскинда «Парфюмер» и «Контрабас» позволяет представить эрос как проявление инстинктивной могущественной силы, подчиняющей себе волю человека, которая персонифицированно приобретает различные модусы влечения (запах, звучание и т. д.).

Ключевые слова: эрос, сексуальность, влечение, эстетика, П. Зюскинд, «Парфюмер», «Контрабас».

 Muromtseva O. Yu. Aesthetics of Eros in the Works of P. Suskind

The article analyzes the concept of eros in aesthetic and philosophical teachings with an emphasis on its ethical and transformational meanings. Referring to the works of P. Suskind «Perfumer» and «Contrabass» allows us to imagine eros as a manifestation of an instinctive powerful force that subordinates the will of a person, which personifies various modes of attraction (smell, sound, etc.).

Key words: eros, sexuality, attraction, aesthetics, P. Suskind, «Perfumer», «Contrabass».