УДК 130.2+82.09
Н. С. Ищенко
Попытки интегрировать иррациональное в научные концепции XX века привели к включению огромного материала из сферы мифологии, литературы, искусства разных народов в область научного интереса гуманитариев. На основе этого материала были созданы разные определения человека в социологии, психологии и антропологии. В то же время появление новых произведений поэтического творчества требует выяснения, действуют ли существующие принципы разбиения мифопоэтического пространства в этих случаях. Рассмотрим применимость принципов социологии воображения, вобравшей в себя большой мифологический, поэтический, образный материал, к анализу книги «Донбасский имажинэр» (2020) современной луганской поэтессы Елены Заславской, которая работает в русском культурном пространстве.
Имажинэр – центральное понятие социологии воображения французского социолога, антрополога, философа Жильбера Дюрана. Социология воображения была им разработана в 1960-е гг. как масштабный синтез антропологических и социологических идей ученых XX века, которые работали в рамках междисциплинарного семинара «Эранос».
Семинар «Эранос» был создан Карлом Густавом Юнгом (1875 – 1961), творцом теории коллективных архетипов. «Эранос» по-гречески означает «пир, длящийся до тех пор, пока участники добавляют к нему что-то каждый от себя» [1, с. 73]. Семинар начал работу в 1933 году по инициативе британской феминистки, исследовательницы эзотеризма и теософии Ольги Фребе-Каптейн (1881 – 1962). Она открыла свой особняк на берегу Лаго-Маджоре под Асконой для ежегодных собраний ученых различных дисциплин. Собрания продолжались более 70 лет и закончились в 2006 году. По материалам лекций и обсуждений издавались ежегодники общества «Эранос», с 1933 по 2011 год было опубликовано 70 томов [11].
Участники «Эраноса» поставили задачу найти альтернативу рационализму и прогрессизму, кризис которых стал очевиден после Первой мировой войны. В XVIII – XIX вв. в Европе и странах, которые подпали под европейское влияние (например, в России), господствовал исторический оптимизм – представление о том, что человечество последовательно развивается в сторону улучшения нравов, прогресса цивилизации, построения общества на рациональных основаниях. После Первой мировой войны, когда самые прогрессивные, рациональные и цивилизованные европейские народы 4 года убивали друг друга и уничтожали памятники собственной культуры, этот оптимизм ушел в прошлое. Попытки найти другую концепцию истории и человека были связаны с критикой рациональности, которая оказалась несостоятельной перед лицом иррациональных сил хаоса, злобы и жадности, приведших к войне. Общим местом теорий, возникавших в то время, стала реабилитация сферы иррационального – мистики, визионерства, экстаза, пограничных состояний. Именно в этом направлении работал и семинар «Эранос», в результате чего его деятельность сейчас больше востребована психологами и психиатрами, чем философами и социологами. Книга Александра Дугина «Социология воображения», вышедшая в 2010 году в издательстве «Академический проект», представляет собой попытку освоить в русской науке именно философскую составляющую идей «Эраноса».
Для того чтобы найти альтернативу рационализму, «Эранос» ставил себе задачу «обмена знаниями между интеллектуалами Запада и Востока, а также исследование значения религий и мистических учений для западноевропейской культуры» [1, с. 73]. Рассмотрим кратко те идеи ряда ученых, которые синтезировал Дюран в своей социологии воображения.
В первую очередь важной является концепция коллективного бессознательного Карла Густава Юнга. Коллективное бессознательное для Юнга – «расовый дух, голос крови, видения, передаваемые мистической сопричастностью» [5, с. 389]. Коллективное бессознательное – это совокупность архетипов, первообразов, которые никогда не достигают сознания, но могут воплощаться в конкретных образах. Юнг выделяет следующие архетипы коллективного бессознательного: Мать [10, с. 101–134], Ребенок [Там же, с. 179–218], Дева [Там же, с. 219–247], Возрождение [Там же, с. 135–178], Трикстер [Там же, с. 305–328].
Синолог Рихард Вильгельм (1873–1930) обосновывал идею о том, что европейских структур рационального недостаточно, чтобы адекватно описать китайскую культуру, и требуются концепции более общие, чем европейская рациональность и китайская мифология, которые порождали бы оба этих вида человеческой деятельности [1, с. 74].
Лютеранский теолог Рудольф Отто (1869 – 1937) сформулировал концепцию сакрального, которая оказала большое влияние на последующее развитие гуманитарных наук. Отто считал, что сакральное – особый человеческий опыт, в котором соединяются высший ужас и высшее блаженство [6]. Кроме того, в опыте сакрального не даются никакие характеристики предмета, который вызывает такие переживания, поэтому сакральное является свойством не окружающего мира, а человека как такового, то есть категорией антропологии [1, с. 74].
Важные для социологии воображения идеи можно найти у историка религии Мирчи Элиаде (1907 – 1986). Элиаде развивал идеи французских социологов Э. Дюркгейма и М. Мосса о делении всего пространства человеческой деятельности на священное и мирское, сакральное и обыденное. К сакральному относится все то, что связано с религией, мистикой, экстазом, а к мирскому – рутинная и бытовая деятельность поддержания жизни [9, с. 22–48]. Элиаде родился в Румынии, однако в 1957 году навсегда переехал в США, где стал заведовать кафедрой истории религий в Чикагском университете [6, с. 585]. В 1930-е гг. в американской антропологии развивалось направление этнографического исследования жизни современных американцев методами полевой этнографии [5, с. 335–336]. Развивая идеи американских антропологов этого направления Роберта и Хелен Линдов, Уильяма Уорнера, Гортензии Паудермейкер и Джона Долларда, которые анализировали ритуалы и верования американцев в маленьких городках и в мегаполисах, Элиаде изучал ритуалы у хиппи, инициацию у панков и показал, что деление на сакральное и профанное пространство актуально и для современного человека [1, с. 75]. Он был одним из тех, кто обосновал, что в обществе сосуществует два вида времени – цикличное и линейное, время мифа как вечного возвращения и время истории как линейного движения к будущему из прошлого [7, с. 32–92].
Решающее значение для социологии воображения имеет философия историка религии Анри Корбена (1903 – 1978). Корбен изучал мусульманскую мистику, феноменологию Хайдеггера и софиологию Сергия Булгакова [1, с. 75]. Как пишет Дугин, «Корбен выдвинул концепцию ‘mundus imaginalis’, «мира воображения» как особого пространства, где развертывается специфическая форма мышления, свойственная эзотерикам, визионерам, мистикам, поэтам» [Там же, с. 75–76]. Корбен считал, что структура этого мира имажинеля представлена в мифах и традициях многих народов мира, то есть является культурной константой для всего человечества, выполняя роль образца для создания различных культурных явлений [Там же, с. 76].
Важной фигурой среди участников «Эраноса» является специалист по греческой мифологии Карл Кереньи (1897 – 1973). Ученый существенно расширил круг архетипов и их функций [Там же, с. 76]. Он показал, что темы и ритуалы греческих мистерий являются фундаментальной системой архетипов, на основе которых создавались различные культурные нормативы Древней Греции [4, с. 174–220]. Все богатство архетипических образов использовал Дюран в своей концепции имажинэра.
Зоолог Адольф Портман (1897 – 1982) ввел в науку «концепцию неотении, социальной утробы, в которой человек, появившись на свет, в первые месяцы жизни проходит вызревание, как плод в утробе других млекопитающих» [1, с. 78].
На этом мы закончим рассмотрение идей семинара «Эранос», повлиявших на социологию воображения, и упомянем только еще одного ученого, учителя Дюрана, теоретика науки Гастона Башляра (1884 – 1962). Башляр выдвинул идею о том, что в основе научных открытий лежат системы образов, а с изменением режима образов изменяется взгляд на физическую картину мира. По Башляру, воображение и образы мифов не противоположны логике и рациональности, но представляют собой основу, базисный структурный элемент логоса [Там же, с. 79].
Жильбер Дюран, активный участник Сопротивления во время войны с Германией, был социологом, но сумел синтезировать достижения психологов, мифологов, историков религии, психоаналитиков, философов, работавших в рамках «Эраноса».
Социологию воображения Дюран изложил в программной работе «Антропологические структуры воображения» (1961), на основе которой появилась новая школа. Однофамилец Жильбера Дюрана профессор Ив Дюран в ходе психиатрической практики разработал тест на архетипы из девяти пунктов (тест АТ9), который повсеместно используется в психологии. В настоящее время существует более шестидесяти центров исследования воображения в разных странах мира. Основной центр находится в Университете Гренобль-II, где на кафедре социологии работал сам Дюран. Регулярно издается международный альманах «Тетради воображения», основанный Дюраном в 1988 году [Там же, с. 84–85]. В чем же суть социологии воображения Дюрана?
Рассмотрим основные идеи социологии воображения: имажинэр, отношение к смерти, режимы и схемы имажинэра.
Имажинэр – первичное антропологическое свойство человека. Имажинэр включает одновременно следующие аспекты: воображение как способность; то, что воображается; того, кто воображает; сам процесс воображения; общую основу, которая предшествует всем этим аспектам и формирует их [Там же, с. 85].
Пояснить сущность имажинэра можно на примере. В диалоге Платона «Софист» приводится рассуждение о фантазии и эйказии [7, с. 360–361]. Платон исходит из того, что есть воспринимающий субъект и есть воспринимаемый им объективный мир. Впечатления от мира передаются познающему человеку с помощью воображения. Если воображение формирует правильные образы мира, ничего не добавляет к ним, прозрачно как стекло и не искажает картину, такое воображение называется эйказия. Это идеальное состояние, к которому надо стремиться. Если воображение искажает образы реального мира, такое воображение называется фантазия, и этого состояния нужно избегать. В данной концепции воображение в лучшем случае не мешает познанию, а чаще всего вредит ему [1, с. 85]. Образным представлением этой ситуации был бы человек, смотрящий сквозь аквариум: если вода в нем прозрачна и в ней ничего нет, человек ясно видит сквозь него; если вода мутная и кишит живностью, ничего не видно. Воображение, имажинэр и есть этот аквариум [Там же, с. 86].
Дюран полностью меняет статус воображения. Воображение более первично, чем субъект и объект. Деятельность имажинэра создает разделение на субъект и объект. Дугин подмечает параллели понятия имажинэра и понятия дазайна Хайдеггера, для которого присутствие, вот-бытие, создает режимы восприятия мира и принципы разделения на субъект и объект [Там же]. Сходство концепций обусловлено общим состоянием европейской гуманитарной науки того времени.
Центральное положение социологии воображения следующее: имажинэр всегда взаимодействует со смертью. Воображение работает только потому, что впереди него, вокруг него существует смерть. Символом смерти являетcя время [Там же, с. 88]. Именно способы воображать смерть и относиться ко времени становятся основой всех мировых мифологий. Совокупность всех мифов данной культуры называется мифосом, а способы рациональности, существующие в той же культуре, называются логосом. Социология воображения утверждает, что логос определяется мифосом, то есть структуры рациональности порождаются структурами имажинэра.
Мифос как содержание имажинэра можно классифицировать. Дюран делит все содержание воображения на три большие группы и два режима.
Группы имажинэра называются также схемами и структурными полюсами. Это героические мифы, драматические мифы и мистические мифы. Два режима имажинэра называются дневной и ночной, то есть диурн и ноктюрн. Диурн включает в себя только героические мифы, ноктюрн включает две группы мифов – драматические и мистические [Там же, с. 89]. Основанием этой классификации Дюран считает рефлексы новорожденного человека – каждой группе мифов соответствует свой доминантный рефлекс [Там же, с. 90]. Рассмотрим режимы имажинэра подробнее.
В основе героических мифов режима диурна лежит движение разделения. Базовый рефлекс, формирующий эту группу мифов, – рефлекс вставания, который реализуется в том, что в полгода или в год ребенок начинается садиться и вставать. Отношение к смерти в режиме диурна – резкое неприятие. Смерть – антагонист, вечный враг, с которым невозможно существовать в одном мире, смерть должна быть отторгнута, побеждена. Классический носитель диурнического начала – герой. Его действия – прорывать, разделять, отсекать, вставать и бороться до конца без компромиссов [Там же, с. 91–93]. Режим диурна воплощается в следующих образах-архетипах: свет, день, блеск, залитое светом пространство, полет, стрела, крылья, птица, меч, скипетр. Противоположность свету – тьма, которая воспринимается как нечто абсолютно враждебное, с чем не может быть примирения. Тьма и ночь – абсолютные враги. Главное в режиме диурна – подняться и встать на борьбу, но подъем чреват падением в бездну. Поэтому бездна, страх и ужас перед ней, выход из бездны – важнейшие образы режима диурна. Бездна в диурне также означает смерть, и в ней не может быть найдено ничего хорошего. С тьмой, ночью и бездной в режиме диурна ассоциируется женщина, которая воспринимается как абсолютная противоположность герою, жизни и свету [Там же, с. 96–97].
Ноктюрн, который объединяет две группы мифов – драматические и мистические, основан на эвфемизме. «Эвфемизм» по-гречески означает «благое имя» [Там же, с. 100]. В режиме ноктюрна главный враг человека, смерть, получает благое имя. На практике реализуется радикальный эвфемизм, когда смерть прямо называется благом, даром, радостью, и нерадикальный эвфемизм, когда смерть воспринимается как зло, но зло терпимое, выносимое, необходимое, имеющее полезные, светлые, приятные стороны. Этим видам эвфемизма соответствует мистический и драматический ноктюрн.
В основе мистических мифов режима ноктюрна лежит антифраза – название явления его антонимом и присвоение его в таком качестве. Базовый рефлекс, который формирует эту группу мифов (по Дюрану), – дигестивный, поедательный. Съедая что-либо, младенец приобретает опыт поглощения иного, превращения чего-то другого, чужого, враждебного, в себя самого. Мистические мифы позитивно переосмысливают женское начало, базовая фигура этого режима – мать. Отношение к смерти в мистическом ноктюрне – всецело позитивное. Смерть приемлема и является благом. Основные образы-архетипы мистического ноктюрна: насыщенный цвет, подземный мир, чаша как замена бездны, царство ночи. Дугин приводит целую номенклатуру символов ночи: глина, земля, почва, пища, напитки, питание, кормление, обладание, богатство, деньги, драгоценности, жилище, очаг, пещера, вода, море, влага, могила, колыбель, корабль, яйцо, молоко, мед, вино, покрывало, мантия, живот, дети, карлики, эльфы, большинство женских образов как образов матери [Там же, с. 106].
Драматический ноктюрн действует как нерадикальный эвфемизм. Этот режим имажинэра основан на сексуальном рефлексе, проявления которого, следуя Фрейду, Дюран находит уже в младенчестве [Там же, с. 109–110]. Отношение к смерти в этом режиме проявляется в мифах о смерти и воскресении. Смерть есть, но она не окончательна, не абсолютна, за ней последует жизнь [Там же, с. 111]. Базовая фигура драматического архетипа – танцор, шире художник, ремесленник, то есть человек, занятый повторяющимися действиями [Там же, с. 110]. Самое яркое выражение повторяющихся действий, сменяющих друг друга частей цикла, – это танец, который присутствует во всех обществах. Образы-архетипы драматического ноктюрна: крест, круг, колесо, спираль, лабиринт, прорастающее зерно, дерево, куст, стебель, цветок, созревание, все виды циклов – сезонные, астрономические, искусства и их атрибуты, маски, огниво, эротический символизм, улитка, раковина, колесница, средства передвижения, дуальная симметрия, близнецы, удвоение [Там же, с. 111].
Согласно Дюрану, все три режима выражаются не только в образах, заполняющих мифос, но и в религиозных, философских, политических учениях, заполняющих логос любого общества. Наряду с этим образы разных режимов имажинэра могут быть выражены в искусстве.
Книга луганской поэтессы Елены Заславской «Донбасский имажинэр» опубликована в 2020 году в Луганске, однако была создана в 2018 году под влиянием идей Жильбера Дюрана в изложении Александра Дугина. «Донбасский имажинэр» – первая в Луганске книга-аллигат, то есть две книги под одной обложкой, которые так и называются: «Режим Диурна» и «Режим Ноктюрна». В сборнике сделана попытка структурировать образы стихов разных лет с помощью теории имажинэра.
В части «Режим Диурна» представлены стихи, в которых выражено представление о том, что время – враг, а смерть абсолютна. Герой противостоит времени, злу, смерти, всему чужому. Он поднимается на борьбу, чтобы победить или погибнуть.
Рассмотрим образы времени и героя в этой части книги.
Из поэмы «Орфей и Эвридика» (2007) в разделе «Режим Диурна» содержится часть «Орфей», который говорит: «Я пришел за тобой, чтобы вместе с тобой подняться в мир, что ярок и светел, из душного морока смерти» [2, с. 6], «я хочу… войти в это утро, но только не в вечность» [Там же, с. 7], «я хочу, чтобы ты не боялась и знала: есть выход из Ада» [Там же, с. 8], «Жизнь абсолютна» [Там же]. Итак, для героя, Орфея, жизнь абсолютна, смерть неприемлема до такой степени, что Ада нет, используется образ подъема, входа на яркий свет.
Из поэмы «Бонни и Клайд» (2007) в раздел «Режим Диурна» помещена часть «Клайд». В этой части грабитель Клайд проходит через торговый центр: «…квартал вещей, лавки сделаны в виде пещер. Тут продается постель, там шторы…» [Там же, с. 11]. Образы режима ноктюрна – пещеры, шторы – воспринимаются как нечто абсолютно неприемлемое. Герой говорит: «Я хочу жить… Жизнь – это весело» [Там же, с. 12], «есть еще время, и я вам открою секрет – есть то, что нельзя купить за гривны, есть то, что нельзя купить за евро: жажду жизни и верность смерти» [Там же, с. 13]. Время воспринимается как короткое, истекающее, ведущее к смерти, однако абсолютную ценность имеет только жизнь.
Из поэмы «Пенициллин и Калашников» (2012) в раздел «Режим Диурна» помещена часть «Калашников», написанная от имени парня, который хочет «изменить мир с помощью калаша». Диурнический мотив восстания, борьбы, героизма и мужества главный в этом стихотворении.
Если предыдущие поэмы были созданы в мирное время, то цикл стихов «Последняя обойма» написан уже в ходе текущей войны с Украиной, в 2017 году. Война – это время героизма, борьбы, преодоления смерти и торжества жизни вопреки всемогуществу смерти. Война – священное действие героя. Эта тема раскрыта с следующих строках:
И древнее «иду на вы»
Из тьмы столетий
Достаю нам на потребу…
Вершится дело величавое войны!
Вершится треба! [Там же, с. 21].
Герой этой части описывается следующим образом:
Сержант не знает то, что он покойник.
Еще он жив. Смеется. Занял стольник
До выходных.
Несказанная речь стекает глоткой.
И ненависть течет по веткам жил.
И корка серого над горькой стопкой:
Не дожил.
А из спины, куда вошел осколок,
Вдруг – пара крыл [Там же, с. 19].
Крылья – один из базовых архетипов диурна.
Поэма «Последняя обойма разрывных» завершает «Режим Диурна». В центре книги находится еще поэма «По ту/эту сторону Черного квадрата», о которой будет сказано ниже.
В части «Режим Ноктюрна» представлены стихи, в которых выражено представление о том, что время побеждает, смерть абсолютна. Здесь больше женских образов, которые доминируют в мифах группы ноктюрна.
Рассмотрим образы смерти и героини в этой части книги.
«Эвридика»: «Глубоко под землей… воет ветер как Цербер, и выхода нет» [3, с. 6] – центральный для ноктюрна образ пещеры, из которой нет выхода. «Это не пояс смертницы, это же пояс верности» [Там же, с. 7] – радикальный эвфемизм: смерть выступает как что-то ценное, хорошее, приемлемое. «Остается здесь в подземке твоя Эвридика» [Там же, с. 8] – женщина остается в темноте пещеры, в темноте ночи. Смерть абсолютна.
«Бонни»: «Маленький человек-функция, в бейсболке и белой маечке, как только мы поцелуемся, он превратится в мальчика» [Там же, с. 11] – сексуальная символика и типичные образы ноктюрна: ребенок, одежда, ткань, маленький человечек. «Смерть – это только песня. И если есть – пой, покуда не поздно» [Там же, с. 13] – смерть выступает как часть жизни, приемлемая и важная часть – песня. Образы музыкального искусства относятся к драматическому ноктюрну.
Часть поэмы «Пенициллин и Калашников», помещенная в разделе «Режим Ноктюрна», написана от имени девушки, которая идет за своим парнем-повстанцем, а потом ухаживает за ним. Хотя здесь есть и диурнические образы: «Сердце – ты главная мышца бойца! Будь себе верным, иди до конца» [Там же, с. 17], но образы драматического ноктюрна преобладают.
Далее в сборнике помещается цикл стихотворений, написанный уже в военный период, в 2017 году. Это «Заметки на полях войны (связка писем другу для поднятия боевого духа)». Лирическая героиня этого цикла – девушка ополченца, которая ждет любимого с войны, следит на военными сводками, мечтает о встрече. Поэма насыщена ноктюрническими образами любви, прямо появляется чаша [Там же, с. 19], степь сравнивается с морем, в рамках самоосмысления упоминается поэтическое искусство.
Центральное место в аллигате занимает стихотворение «По ту/эту сторону Черного квадрата». На этом стихотворении встречаются две части книги, оно финальное в каждой части и узловое в композиции книги как целого. По ту сторону Черного квадрата лирическая героиня видит мир, который ей противостоит, отражая базовую дуальность режима диурна. По эту сторону Черного квадрата бездна становится частью самого человека: «Хочешь увидеть бездну? Тогда загляни в себя» [Там же, с. 23].
Завершая анализ книги Елены Заславской «Донбасский имажинэр», следует сказать, что антропология воображения Жильбера Дюрана дает принцип анализа поэтических произведений, который может использоваться для создания предварительного образа поэтического пространства книги. В то же время реальный текст оказывается богаче схемы, образы разных режимов в поэмах нельзя строго изолировать. Так, в «Последней обойме разрывных» наряду с образами диурна есть и яркие однозначные образы ноктюрна:
Последняя обойма разрывных…
Гремят артиллерийские дуэли,
И нас отпетых уж давно отпели
Степные суховеи. Как шмели,
Жужжат шрапнели.
И шмели
Плюют огнем. Нет ни земли,
Ни неба [2, с. 21].
Действие диурнического героя – разрывать, разделять. В этом же стихотворении земля сливается с небом. Герои еще живы, но их уже отпели – жизнь сливается со смертью. В диурническом пространстве присутствуют и образы ноктюрна.
Итак, в книге Елены Заславской «Донбасский имажинэр» можно найти архетипы и диурна, и ноктюрна. Архетипы диурна: яркий свет, подъем к свету, война как священнодействие, абсолютность жизни, крылья, бездна. Архетипы ноктюрна: пещера, ребенок, карлик, занавес, деньги, возлюбленная, степь как море, бездна внутри человека. Базовый принцип имажинэра – отношение к смерти – проявляется и в диурнической группе образов, и в ноктюрнической. Образы разных режимов непрерывно взаимодействуют. Тем не менее концепция имажинэра дает возможность на первом этапе анализа структурировать поэтическое пространство, определить центральные архетипы и связи между ними.
ЛИТЕРАТУРА
- Дугин, А. Г. Социология воображения. Введение в структурную социологию / А. Г. Дугин. – М.: Академ. Проект; Трикста, 2010. – 564 с. – (Технологии социологии).
- Заславская, Е. А. Донбасский имажинэр. Режим Диурна / Е. А. Заславская. – Луганск: Блиц-информ, 2020. – 23 с.
- Заславская, Е. А. Донбасский имажинэр. Режим Ноктюрна / Е. А. Заславская. – Луганск: Блиц-информ, 2020. – 23 с.
- Кереньи, К. Дионис: Прообраз неиссякаемой жизни / К. Кереньи; пер. с нем. Л.Поповой и А. Фролова. – М.: Ладомир, 2007. – 319 с.
- Клейн, Л. С. История антропологических учений / Л. С. Клейн; под ред. Л. Б. Вишняцкого. – СПб.: Изд-во СПбУ, 2014. – 744 с.
- Отто, Р. Священное. Об иррациональном в идее божественного и его соотношении с рациональным / Р. Отто. – СПб.: Изд-во СПбУ, 2008. – 272 с.
- Платон. Софист / Платон. Сочинения: в 4 т. / под общ. ред. А. Ф. Лосева и В. Ф. Асмуса. – СПб.: Изд-во СПбУ: Изд-во Олега Абышко, 2007. – Т. 2. – С. 329–419.
- Элиаде, М. Космос и история / М. Элиаде. – М.: Прогресс, 1987. – 312 с.
- Элиаде, М. Священное и мирское / М. Элиаде. – М.: Изд-во МГУ, 1994. – 144 с.
- Юнг, К.Г. Архетипы и коллективное бессознательное / К. Г. Юнг; пер. с нем. А. Чечиной. – М.: АСТ, 2019. – 496 с.
- Hakl, H. Th. Eranos, An Alternative Intellectual History of the Twentieth Century / H. Th. Hakl. – Sheffield: Equinox, 2013. – 440 p.
Ищенко Н. С. Принципы социологии воображения в книге Елены Заславской «Донбасский имажинэр»
В статье анализируется сборник стихов современной луганской поэзии с точки зрения социологии воображения на основе таких принципов, как отношение человека к смерти, диурнический и ноктюрнический режимы имажинэра. Даётся номенклатура архетипов книги и подтверждается принцип разделения образов в соответствии с концепцией Жильбера Дюрана.
Ключевые слова: социология воображения, имажинэр, диурн, ноктюрн, Жильбер Дюран, Елена Заславская, русская поэзия.
Ischenko N. S. The Principles of the Sociology of Imagination in the Book of Elena Zaslavskaya “Donbass Imaginer”
The article analyzes the collection of poems of modern Lugansk poetry from the point of view of the sociology of imagination based on such principles as the attitude of a person to death, the diurnal and nocturnal modes of the imaginer. The nomenclature of the archetypes of the book is given and the principle of the separation of images in accordance with the concept of Gilbert Duran is confirmed.
Key words: sociology of imagination, imaginer, diurn, nocturne, Gilbert Duran, Elena Zaslavskaja, Russian poetry.