Философско-культурологические исследования

УДК 130.2:008

В. А. Сидоренко

Нарастающие объемы трансляции культурного знания в современном мире все чаще вынуждают ее участников задействовать эвристические механизмы коммуникации. Эвристические коммуникативные механизмы представляют собой практические методики передачи и восприятия транслируемой информации, не гарантирующие их оптимальности или тем более совершенства, однако являющиеся достаточными для достижения когнитивной цели, минимально необходимой в конкретной коммуникативной ситуации. Эвристические механизмы предназначены для ускорения процесса поиска удовлетворительного решения в тех случаях, когда поиск оптимального невозможен или нецелесообразен по соображениям когнитивной экономии. Основная проблема задействования эвристических механизмов заключается в потенциальной ошибочности таких методов и, следовательно, необходимости оценки эффективности каждого из них на основании соотношения экономичность/ошибочность.

Поскольку эвристические механизмы основываются на предыдущем опыте решения подобных проблем, их основные принципы прививались участникам культурной коммуникации на всем протяжении антропогенеза. В ходе эволюционного развития человек постоянно сталкивался с неполнотой информации либо задачами, для решения которых имеющейся информации было недостаточно. В результате все трансляционные механизмы приобрели ту или иную степень аппроксимации – ограничения эмпирической выборки исследуемого объекта [2, c. 143].

История изучения и применения эвристических коммуникативных механизмов восходит к принципу «знающего незнания» Сократа [6, c. 23], поставившему основополагающий вопрос недостаточности и неполноты любого знания. Также среди мыслителей эпохи эллинизма необходимо отметить Паппа Александрийского, разделившего в своем труде «Искусство решать задачи» научные методы на логические и эвристические. При этом эвристическую методологию следовало применять при невозможности либо неэффективности использования логической.

В Средние века эвристические методики не приветствовались, поскольку сознательно дистанцировали человека не только от совершенства, но даже от стремления к нему. Дальнейшее развитие направление получило лишь в эпоху Нового времени, в частности в «Монадологии» Готфрида Лейбница, где впервые был сформулирован закон достаточного основания [1, с. 84]. При этом Лейбниц делает акцент на достаточности как минимально необходимом уровне обоснования, однако достаточность здесь может рассматриваться и как отсутствие необходимости в избыточных доказательствах, что делает данный закон одним из основополагающих для эвристики.

Периодом наиболее активного развития эвристической методологии стала эпоха постмодернизма. Нобелевский лауреат Герберт Саймон предложил рассматривать поведенческие и когнитивные процессы как систему принятия решений, основанных на ценностных установках, предпочтениях и убеждениях их субъекта [3, c. 82]. В отличие от предложенной Джоном Стюартом Миллем концепции homo economicus, также переводимого как «человек рациональный», Саймон доказал, что выбор человека основывается на ограниченной рациональности, поскольку альтернативные варианты выбора и их последствия могут быть известны лишь частично, а средства и цели могут быть несовершенно дифференцированы или плохо детализированы. Ограничения рациональности также включают в себя сложность требующей решения проблемы, когнитивные возможности субъекта и время, доступное для принятия решения. В свою очередь, ограниченная рациональность вынуждает человека обращаться к эвристическим механизмам, позволяющим добиться удовлетворительного результата, несмотря на упомянутые ограничения.

В 1980-х годах была разработана эвристико-систематическая модель обработки информации [7, с. 73], объясняющая степень убедительности транслируемой информации. Согласно этой модели, люди обрабатывают информацию одним из двух способов: эвристическим либо систематическим. В то время как систематическая обработка влечет за собой тщательную и обдуманную обработку сообщения, эвристическая обработка подразумевает использование упрощающих правил принятия решений для быстрой оценки содержания сообщения. Важной особенностью этой модели стал акцент на возможности совмещения обоих способов, что позволило создавать комбинированные стратегии, позволяющие максимально задействовать их преимущества и нивелировать недостатки.

С активным развитием в конце ХХ – начале XXI века электронных сетей перед различными областями науки встал вопрос о различиях между коммуникативными механизмами человека и искусственного интеллекта. Швейцарский когнитивист Рудольф Гронер противопоставил эвристическое мышление алгоритмическому [5, c. 238], при этом каждый из типов обладает своими преимуществами и недостатками. Алгоритмический тип мышления как человека, так и машины более точен и менее подвержен ошибкам, в то время как эвристический более экономичен. Классическими примерами такого противостояния стали шахматные матчи между гроссмейстерами-людьми и специализированными компьютерными программами: машинный интеллект опирался на максимальный перебор вариантов и выбор лучшего, в то время как человек искал оптимальные варианты, опираясь на свою возможность выхода за пределы заданного алгоритма. С расширением компьютерных сетей в сфере искусственного интеллекта эти механизмы вышли за рамки отдельно взятой программы, став, в первую очередь, коммуникативными, а в области человеческой коммуникации они присутствовали и продолжают развиваться в течение всего периода социальной эволюции.

Еще одним интересным вопросом исследования эвристических моделей стала возможность их формализации. Герд Гигеренцер настаивал на необходимости такой формализации с целью прогнозирования поведения и возможности дальнейшей верификации модели [8, c. 174]. Важным аспектом здесь выступает оценка риска применения эвристических методов. Точная оценка риска возможна лишь в ситуациях, когда известны все возможные действия, их результаты и вероятности этих результатов. Поскольку в конкретных коммуникативных ситуациях точный просчет вероятностей затруднен в силу упомянутых выше ограничений рациональности и степень их неопределенности повышается с нарастанием этих ограничений, включая стремительно увеличивающиеся объемы транслируемой информации, эвристические механизмы также выступают в роли адаптивных, приспосабливая человека к новой информационной реальности.

В начале 2000-х годов Дэниел Канеман и Шейн Фредерик предположили, что основой коммуникативной эвристики является процесс, названный ими заменой атрибутов [10, c. 266]. Согласно этой теории, если объект трансляции («целевой атрибут») сложен для восприятия и осмысления, он заменяется менее ресурсозатратным «эвристическим атрибутом» без сознательного акцентирования данного процесса. По сути, когнитивно сложная проблема решается путем трансляции решения более простой, причем участники коммуникации могут этого не осознавать. С лингвистической точки зрения такая замена атрибутов часто выражается тропами, например, аллегорией. Аллегорический образ конкретен и воспринимается гораздо эффективнее, чем абстрактное понятие, им заменяемое. Этот принцип лежит в основе целых жанров литературы и изобразительного искусства.

К конкретным эвристическим механизмам можно отнести следующие:

– Аффективная эвристика – оптимизация принятия решений через эмоциональную составляющую. Скорость возникновения и изменения эмоций достаточно высока, при этом ресурсы сознания практически не задействуются, что делает аффективную эвристику очень экономичной. Положительный либо отрицательный вектор эмоций опирается на многовековые эволюционные корни как природного, так и культурного характера. К этой же категории можно отнести и интуитивные решения, поскольку преимущества и недостатки аффективных и интуитивных механизмов схожи.

– Привязка к якорю – эвристический механизм, при котором на решения человека влияет конкретная точка отсчета («якорь»). С момента фиксации якоря последующие аргументы, оценки и выводы, делаемые человеком, соотносятся с ним. Например, скидочный ценник, на котором зачеркнута предыдущая цена и написана новая, воспринимается как свидетельство скидки более эффективно, чем просто указание новой цены, поскольку старая цена выступает в роли якоря, облегчающего принятие решения о покупке данного товара. Коммуникативная природа механизма привязки очевидна: как правило, когнитивные якоря поставляются из антропосферы, общечеловеческого информационного массива, полагаться на который человека приучает вся современная система образования и воспитания.

– Эвристика доступности – механизм, влияющий на оценку вероятности последствий выбора решения в зависимости от легкости подбора примеров. Например, в рамках эксперимента, проведенного Амосом Тверски и Дэниелом Канеманом, большинство участников ответили, что в английском языке больше слов, начинающихся с буквы «К», чем слов, для которых «К» является третьей буквой [9, с. 16]. На самом деле в английском языке в два раза больше слов, в которых К располагается на третьем месте, чем слов, с нее начинающихся, однако слова, начинающиеся с К, гораздо легче вспомнить и использовать в качестве примера.

– Эвристика изначального основания. Оценка вероятности субъективна, при этом люди склонны преувеличивать вероятность событий, прямо связанных с ними, и преуменьшать вероятность того, чего в их непосредственном опыте нет. Например, при получении информации о симптомах заболевания человек начинает поиск этих симптомов у себя, приписывая себе болезнь, которой на самом деле нет. Преувеличенная либо преуменьшенная вероятность ведет к искаженной оценке рисков, что в свою очередь сказывается на поведенческих реакциях.

– Контагиозная эвристика. Важную роль в коммуникативных процессах играет рейтинговость источника, причем такой рейтинг может быть как позитивным, так и негативным. Информация от источника с негативным рейтингом воспринимается как токсичная вне зависимости от ее реальной достоверности. В данном случае ограниченная рациональность принятия решений, о которой говорилось выше, может трансформироваться в иррациональность.

– Эвристика затрат, при которой ценность информации определяется количеством усилий, затраченных на ее получение и обработку. Информация, усвоение которой потребовало значительных усилий, признается более ценной, что сказывается на ее дальнейшем применении и присвоении более высокого аксиологического рейтинга ее источнику. В некоторой степени эвристику затрат продолжает эвристика дефицита – редкость либо низкая репрезентативность объекта или события повышают его субъективную ценность. В целом чем сложнее приобрести информацию, тем большая ценность ей приписывается.

– Эвристика пиковых значений, когда оценка информации проводится по ее максимальным либо минимальным показателям. Так, наличие шести падежей в русском языке может создавать впечатление большей сложности русской грамматики по сравнению с английской, однако при этом может не учитываться, например, более сложная система времен глагола, либо наоборот. Ориентация на максимальные и минимальные показатели ускоряет оценку объекта, однако, как и любой эвристический механизм, чревата неточностью такой оценки.

– Эвристика моделирования – упрощенная когнитивная стратегия, в рамках которой вероятность события основывается на легкости его мысленного построения. В процессе коммуникации данный тип эвристики может быть использован для оценки вероятной реакции других участников эмпатическим путем. Такая симуляционная стратегия имеет и обратную сторону: в неоднозначных социальных ситуациях человек подвергается соблазну перейти к слепому копированию поведенческих реакций, что, безусловно, в высшей степени экономично, но не всегда эффективно, поскольку смоделированное решение опирается на упрощения, известные только его изначальному создателю.

Ряд исследователей отождествляют эвристику с интуицией [4, с. 109] на основании имплицитности лежащих в их основе процессов. Однако существует ряд различий между интуицией и эвристикой как способами принятия решений, и основное из них заключается в природе этих способов: личностной для интуиции и коммуникативной для эвристики. Внешний характер эвристических механизмов становится очевидным при рассмотрении когнитивной стереотипизации, также входящей в их ряд.

Сама этимология термина «стереотип», означавшего форму для типографской печати, говорит о его направленности на создание клише, в случае эвристического механизма – ментального. Формирование стереотипа происходит на основании трансформации прототипа в более устойчивую структуру, оказывающую влияние на всю категорию. Как комбинированное и самостоятельное явление, стереотип упрощает категоризацию, тем самым значительно облегчая весь процесс коммуникации. С другой стороны, излишняя стереотипизация нередко приводит к искажению поступающей информации, приписывая ей определенные свойства и характеристики, которых в действительности явление не имеет. Возможным результатом стереотипизации является и обратный процесс – неполное или неадекватное восприятие действительности, игнорирующее или искажающее ее значимые характеристики. В свою очередь, искаженное восприятие как исходный стимул влечет за собой неоптимальные поведенческие реакции на поступающую информацию. Вследствие воздействия стереотипов на транслируемые культуросферой данные ее рафинированные и максимально эффективные решения приобретают субъективные наслоения, снижающие их качество, взамен интегрируя их в когнитивную систему индивида.

Таким образом, из вышеперечисленного можно сделать вывод о том, что эвристический коммуникативный механизм вводит новое, как правило, упрощенное понятие, заменяющее собой более комплексное предыдущее. Оперирование такими упрощенными понятиями обеспечивает экономию когнитивных ресурсов, что становится все более актуальным в условиях резкого нарастания объемов культурной трансляции. Эвристическая деятельность человека строится на балансе экономии мыслительных ресурсов за счет потребления культурной информации в готовом виде и употребления высвободившегося потенциала для творчества. Эвристический метод не гарантирует оптимальности или совершенства найденного решения, оно должно быть всего лишь достаточным для решения конкретной задачи. В случае невозможности или высокой ресурсозатратности поиска оптимального решения эвристические методы позволяют ускорить процесс поиска удовлетворительного решения. Простые и удобные эвристические правила поставляются культуросферой для решения задач в условиях нехватки информации. С точки зрения когнитивной экономичности гораздо эффективнее транслировать небольшой пакет общих правил, чем гораздо более объемную полную информацию, необходимую для принятия точного решения. Однако в небольшом проценте случаев приблизительность эвристических механизмов приводит к системным ошибкам и когнитивным искажениям. В таком случае формируется субъективная реальность, нередко иррациональная. При этом некоторые когнитивные искажения являются адаптивно положительными. В определенных контекстах когнитивные искажения могут обусловливать более эффективные действия индивида, например, в тех случаях, когда временные рамки имеют большее значение, чем точность решения. Также когнитивные искажения могут представлять собой побочные продукты ограничений, накладываемых ограниченностью человеческих мыслительных ресурсов, делая субъекта ограниченно рациональным. Осознание наличия таких искажений и управление ими имеет значение не только для философской антропологии и философии культуры, но и для прикладных областей науки, таких как практическая психология, психиатрия, финансово-экономическая сфера, маркетинг и прочие сферы, связанные с принятием решений и их последствиями.

 

ЛИТЕРАТУРА

1. Вечтомов, Е. М. Философия математики: монография / Е. М. Вечтомов. – Киров: Изд-во ООО «Радуга-ПРЕСС», 2013. – 316 с.
2. Гнатюк, В. И. Философские основания техноценологического подхода: монография / В. И. Гнатюк. – 2-е изд., стер. – М.: Директ-Медиа, 2019. – 288 с.
3. Киселев, А. А. Принятие управленческих решений / А. А. Киселев. – М.: Директ-Медиа, 2019. – 181 с.
4. Майерс, Д. Интуиция / Д. Майерс; пер. с англ. И. И. Малкова. – СПб.: Питер, 2018. – 256 с.
5. Мальцев, О. В. Тень европейского континента / О. В. Мальцев. – Днепр: Середняк Т. К., 2019. – 314 с.
6. Назаров, В. Н. Феноменология мудрости: образ мудреца в истории культуры / В. Н. Назаров. – Тула: Изд-во ТГПИ им. Л. Н. Толстого, 1993. – 332 с.
7. Chaiken, S. Dual-Process Theories in Social Psychology / S. Chaiken, Y. Trope. – New York: The Guilford Press, 1999. – 640 p.
8. Gigerenzer, G. Adaptive Thinking: Rationality in the Real World. – New York: Oxford University Press, 2000. – 344 p.
9. Harvey, N. Use of heuristics: Insights from forecasting research // Thinking & Reasoning. – 2007. – No. 13. – Р. 5–24.
10. Rationality and decision making: from normative rules to heuristics / M. Hetmanski, ed. – Leiden: Brill-Rodopi, 2018. – 355 p.

Сидоренко В. А. Эвристические механизмы культурной коммуникации

В статье рассматривается проблема оптимизации процессов трансляции культурного знания путем применения эвристических механизмов, оцениваются их положительные и отрицательные эффекты на микро- и макроуровнях. Сделаны выводы о роли эвристических механизмов в управлении информационными потоками, а также их влиянии на формирование ограниченной рациональности субъекта.

Ключевые слова: эвристика, когнитивная экономичность, ограниченная рациональность, аппроксимация.

 

Sidorenko V. A. Heuristic Mechanisms of Cultural Communication

The article discusses the problem of optimizing the cultural knowledge translation through the use of heuristic mechanisms, assesses their positive and negative effects at the micro and macro levels. Conclusions are drawn about the role of heuristic mechanisms in the management of information flows, as well as their influence on the formation of the subject’s bounded rationality.

Key words: heuristics, cognitive parsimony, bounded rationality, approximation.